Маленькая жизнь

Глава 17. Правда. Часть 2

Не пожалеет ли он? Сможет ли рассказать этому мальчишке правду такой, какая она есть? Выдержит ли Поттер?       Как бы он ни старался отрицать данный факт, но эти вопросы не давали ему собраться, каждую секунду словно въедаясь в мозг. Северус сидел в гостиной на мягком кресле и, сложив руки в замок, тупо смотрел в одну точку. Мальчишка Поттер оказался совсем не так прост, каким показался ему с самого начала. Если честно, это одновременно и подстёгивало на действия, и как-то озадачивало. Сейчас он собирался рассказать этому ребёнку (или уже далеко не ребёнку?) всё то, чего никогда и ни за что не рассказал бы ему ни один член Ордена Феникса по собственной воле, а в ответ ожидал услышать от парня кое-что, что интересует его. Гарри ни за что не откроется ему, если не будет уверен в искренности, а Северусу очень нужно было услышать его мысли, почувствовать его изнутри. Зарождающаяся в глубине души приязнь к мальчику пугала, но он сейчас собирался исправлять свои ошибки. Ошибки, за которые когда-то его родители поплатились жизнью.
Уже который день Снейп ловил себя на мысли, что ему довольно странно наблюдать за тем, как этот мальчик — копия Джеймса — страдает, боится и скрывает ото всех свой внутренний мир. Закапывает себя, укрывается от всего света. Он словно волк-одиночка шатается по просторам своей души, не зная, в каком направлении ему стоит идти. И как-то даже неловко было осознавать, что ему на самом деле хотелось помочь этому мальчику найти правильный путь. Хотя бы как-то. Нет, совсем не потому, что Гарри — сын его любимой женщины. Просто так. Их судьбы оказались удивительно схожи, идентично страшны и несчастны — только вот никогда бы раньше не подумал он, что реально когда-нибудь признает это.       Бред.       «Настанет время, Северус, и ты поймёшь, что очень сильно ошибаешься насчёт Гарри Поттера», — эти слова три года назад сказал ему Альбус Дамблдор. Тогда мужчина просто скептически фыркнул и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, а сейчас он вынужден признать, что директор оказался прав. Впрочем, как всегда. Дамблдор — это человек, которого он любит. Человек, который помог ему однажды выбраться из глубокой и тёмной пропасти. Он любит его так, как сыновья любят своих отцов. Это чувство раньше было ему чуждо, но он точно смог его распознать. И мысль о том, что директор всегда оказывается прав насчёт Гарри Поттера, раздражала. Зато сейчас Северус знает правду о том, как живёт этот отчаянный и безрассудный студент факультета Гриффиндор. Но стоили ли страдания мальчишки того? Снейп тряхнул головой.       — Я здесь, сэр, — сиплый голос Поттера разрезал звенящую тишину в гостиной комнате.       Медленно повернувшись, Северус посмотрел на Гарри и мотнул головой в приглашении сесть напротив. Их ждёт очень нелёгкий разговор.       Когда Поттер гордой и уверенной походкой подошёл к креслу и сел, серьёзно глядя вперёд, Снейп фыркнул. Очень уж смешно смотрелись эти попытки выглядеть достойно. Нет, Северус уважал мальчишку, но, чётко осознавая тот факт, что внутри Поттер едва держится, не понимал, зачем строить из себя что-то. Он терпеть не мог, когда студенты старались закрыть за гордостью сломленную душу, хотя, наверное, сам того не понимая, всю жизнь поступал точно так же. Когда ты стараешься скрыть внутреннюю слабость — это совсем не то же самое, когда ты стараешься держать под контролем эмоции. Именно это профессор Снейп уже годами без конца втолковывает своим слизеринцам. Вырастить из них людей — вот, что самое важное в его работе. А каким же станет этот гордый и не по годам взрослый на вид студент любого факультета, когда душа его разорвана на мелкие клочья? Каким?       Таким же, как и он сам.       Горько усмехнувшись своим собственным мыслям, мужчина наконец поднял голову вверх.       — Ты готов выслушать меня, Поттер? — как-то слишком грубо и резко задал вопрос Снейп, исподлобья взглянув на гриффиндорца.       К огромному удивлению мужчины Гарри никак не отреагировал на его выпад и, спокойно выдохнув, только кивнул.       Снейп понял, что именно мальчишка хочет сказать этим действием. Сейчас он готов был пообещать самому себе, что даст ответ на его любые вопросы. В конце концов, сколько можно держать в неведении того, кто может помочь? Того, кто должен помочь? И главный вопрос — зачем? Парню уже не одиннадцать лет, он вполне способен держать рот на замке и самостоятельно анализировать услышанное. Он просто обязан знать обо всём, и плевать на то, что все темы, которые, вероятно, поднимутся при этом разговоре являются табу для обсуждения с Гарри Поттером. Для всех членов Ордена Феникса. И Снейп не сомневался, что директор лично контролирует, чтобы Гарри не знал ничего.       — Начнём с того, Поттер, что мне абсолютно плевать, что ты думаешь обо мне, и правду я тебе хочу рассказать лишь затем, чтобы ты наконец осознал, зачем и почему ты сейчас сидишь передо мной в целости и сохранности, а не лежишь избитым в своей обшарпанной комнатушке.       После этих слов Гарри передёрнуло. Он отшатнулся так, словно только что учитель отвесил ему звонкую пощёчину. Правда? Неужели он узнает всё то, что с такой тщательностью скрывают от него все вокруг?       Недоверчиво оглядев профессора, Гарри спросил:       — А как Дамблдор отнёсся к тому, что Вы собираетесь это сделать? — несмотря на то, что Снейп не сказал ещё ничего по факту, Поттер в мгновение ока понял, о чём именно будет идти речь. В Ордене Феникса вот уже долгое время творится что-то странное, только вот ни Сириус, ни Ремус, ни Дамблдор не спешат ему рассказывать ровным счётом ничего. Сказать честно, его это просто невероятно раздражает. Но самое неприятное из всего этого — это его беспомощность в данном вопросе. Никак он не мог узнать, ни у кого не мог спросить. И как бы Гарри не представлял себе этот разговор с кем бы-то ни было через много лет, он никогда даже подумать не мог о том, что состоится он со Снейпом.       Снейп фыркнул и покачал головой в разные стороны, словно Гарри спросил у него ужасную глупость. Впрочем, мальчик и сам понимал, что вряд ли Дамблдор вообще знает об этом — просто хотел удостовериться, что не ошибается. Или, наверное, всё-таки верил в то, что ошибается.       — Ты так ничего и не понял, глупый ребёнок?       Гарри только выдохнул, с каким-то сожалением и непонятной горечью на душе осознавая, что не ошибался. Директор всё также продолжает вести свою игру, не считая нужным посвящать в подробности главного героя.       — Тогда как он отнесётся к тому, что…       — Поттер! — резко одёрнул мальчишку Снейп и закатил глаза. — Неужели ты считаешь себя не достаточно взрослым и ответственным для того, чтобы знать правду? — Северус посмотрел на него раздражительным взглядом. Он уже однажды задал парню этот вопрос, и тогда Гарри остался доволен.       Парень лишь сдержанно кивнул. Снейп понял, что ему можно начинать. Наконец-то.       — Я провалился как шпион, Поттер, — впервые за всё время с тех пор, как случился тот ужас, Снейп отважился произнести это в голос. Громко, чётко и смело.       Северус часто думал об этом, но никогда и ни с кем не обсуждал — даже с Дамблдором. Страшные события той ночи навсегда оставили свой след в душе, и сама постыдная фраза «я провалился» была ему просто омерзительна. Отвратительна. Она заставляла самые тёмные уголки его внутреннего мира просыпаться и разрушать всё, не щадя ни крупинки того самого светлого «Северуса Снейпа». Волна ярости и сейчас поднялась внутри, разлилась по венам и заполнила каждый уголок его тела. Кровь в висках застучала с невероятной силой, но мальчишка — гриффиндорец — сидящий напротив, заставлял его брать себя в руки и только смотреть прямо, не выдавая настоящих эмоций.
И факт того, что впервые сказал это он сыну Джеймса Поттера, тоже был ему неприятен. Он хотел отвесить мальчишке оплеуху, загнать в комнату и запереть внутри на несколько дней — вернее, не он, а тот человек, который ожил внутри. Северус ненавидел Гарри Поттера за то, что он услышал это. За то, что он узнал. И даже осознание того, что мальчишка должен был это узнать, не успокаивало его.       Но взгляд чёрных, словно глубокие туннели, проницательных глаз просто прямо смотрел в изумрудно-зелёные. Глаза не выдавали его. Ничего не выдавало.       От этого Гарри Поттер чувствовал себя нужным. Хотя бы для того, чтобы помочь в войне. Но нужным, а не нуждающимся. Он чувствовал свою силу, а не силу Дамблдора. Он чувствовал себя ферзём, а не пешкой. Дамкой, а не обычной шашкой. Он чувствовал себя Гарри Поттером, а не «Избранным», не «Мальчиком-Который-Выжил» и совсем даже не «Героем Магической Британии».       — Вы были шпионом? — ошарашенно, но уверенно спросил Гарри, едва сдерживая себя. Дрожь пронзила тысячами иголок его тело изнутри, заставив поёжиться. Шпион. Не Пожиратель Смерти. Но… Но не убийца ли?       Снейп закатил глаза.       — Поттер, ты как всегда меня поражаешь. Разве я не только что сказал, что…?       — Я Вас понял, сэр, — кивнул Гарри и опустил глаза. Не хотелось никого ставить в неловкое положение. В первую очередь, самого себя.       Шпион. Шпион Дамблдора в логове Лорда Волдеморта. Шпион светлой стороны в убежище тьмы и смертей. Что может быть страшнее? Зачем и почему так? Стиснув зубы, мальчишка выдохнул и моргнул. Собравшись с духом, он сглотнул горькую слюну и поднял голову.       — Сэр, а почему Вы стали…       Северус пронзил взглядом Гарри. Очень долго он не мог подобрать нужных слов для того, чтобы ответить на этот так и не прозвучавший до конца вопрос. Как объяснить ребёнку, который никогда в жизни не знал своей семьи, что это он убил его мать? Что это он лишил его детства? Что это он сотворил для него такую жизнь? А шпионство — это лишь способ искупить свою ужасную, невероятно огромную и страшную вину. Если бы не он, Лили была бы жива — и глупо было винить в этом кого-то другого. Глупо было винить Гарри Поттера, который тогда был совсем ещё ребёнком, или Альбуса Дамблдора, приложившего все усилия для того, чтобы избежать событий, которые уже случились. Глупо было винить этого труса и предателя Петтигрю. Глупо было винить Волдеморта. Он один был виноват, ведь с самого начала — с детства — Северус начал делать всё для того, чтобы это случилось. Пусть неосознанно, пусть без желания предавать Лили, его рыжеволосое счастье. Пусть не зная о том, что же будет ждать его в будущем, но в какой-то мере эта история началась с него.       Он был страшно виноват.       Поттер его не поймёт. Никогда.       — Так сложились обстоятельства, — отрезал Снейп. Он не хотел делать больно ни себе, ни ребёнку, чьи глаза на него сейчас взирали с удивлением и отчаянным, удушающим изнутри страхом.       Гарри фыркнул, и злоба, которая проснулась в мужчине сразу же после признания, едва не выплеснулась наружу, но силой Снейп сдержался. Он обещал себе, что этот разговор пройдёт нормально.       — Но Вы ведь обещали, что расскажете мне всю правду.       Снейп должен был отдать должное мальчишке — он быстро перенял его манеру говорить и управлять своим тоном.       Но его слова были правдой.       Выдохнув, мужчина долго и пронзительно смотрел на Гарри перед тем, как осмелился рассказать ему. Всё. Он поведал ему о том, что тогда, в Кабаньей Голове, подслушал часть пророчества Сивиллы Трелони о том, что грядет человек, который сможет победить всё могущество Тёмного Лорда. О том, что рассказал об этом Волдеморту. О том, что обезумевший волшебник решил, что речь идёт о сыне Джеймса и Лили Поттеров. О том, что просил и умолял не убивать Лили, о том, как пришёл к Дамблдору. О том, как защищал Гарри Поттера всю его жизнь для того, чтобы отдать дань этой женщине и отблагодарить её за то, что была рядом с ним. Даже о том, что он взял с Дамблдора слово о том, что тот будет молчать. И Снейп не понимал, почему, взяв слово с директора, рассказывает об этом сам, но он не утаил ничего, считая, что Гарри должен знать. Для того, чтобы смерть этой смелой женщины не стала напрасной. Он рассказал Гарри Поттеру всё — от начала и до конца. Ему не было о чём молчать.       Снейп не обмолвился ни словом о том, что Лили Эванс была любовью всей его жизни, но Гарри, кажется, смог догадаться об этом и без его помощи.       Честно говоря, ему уже надоели эти секреты.       Злость от того, что мальчишке не доверяет абсолютно никто, сменила ярость, что захлестнула его с самого начала. Она влезла в душу и своими длинными когтями начали скрести по самым больным участкам. Но Снейп не подавал виду.       Когда глаза Гарри Поттера, полные боли и страха, поднялись вверх и взглянули на него, он был готов ко всему. Снейп думал, что сейчас ему придётся устранять мальчишескую истерику, думать о том, как дальше разговаривать с Поттером. Думал о том, что, вероятнее всего, ему придётся договариваться с Дамблдором о том, чтобы укрыть его в другом месте. Но Гарри молчал.       Этот взгляд убивал его. Северус и в детстве не мог смотреть в эти изумрудные глаза, не наслаждаясь бьющей ключом изнутри нежностью или любовью, но сейчас он видел их другими. Отчуждёнными, озлобленными, одинокими и такими сильными. Каждую секунду он ждал реакции мальчишки и каждую секунду боялся быть отвергнутым, хотя, наверное, даже сам для себя никогда бы не признал этого. Но в тот момент, когда Гарри, едва не до крови закусив губу, проговорил дрожащим голосом «Спасибо Вам, профессор Снейп», он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Это сказал Гарри Поттер.