Привет, я Гарри!

8 глава. Скоро

— Ты чего такой печальный, Драко? — спросил Гарри. Он буквально расплывался в океане счастья от того, что, несмотря на то, во что вылилась их последняя встреча, Малфой опять сидит рядом с ним.

Они не виделись всего сутки, но Гарри, по большей части из-за безделья, успел проклясть сам себя несколько раз за поспешность действий. Он уже был готов выбежать из больничного крыла и отправиться на поиски Малфоя, как тот уверенной грациозной походкой вошел в зал. Было около 8 вечера, поэтому Гарри с облегчением для себя отметил, что у них будет чуть больше официального времени для общения. Повторять ту неловкую ситуацию с Мадам Помфри, когда она их застукала поздней ночью сидящих одних в темноте, ему не хотелось.

Интересно, что она подумала, увидев размашисто брошенный пиджак Драко? Ох, дорогая Мадам Помфри, если бы это было так, как вы увидели...

Гарри и сам не понимал, почему его так тянет к блондину. Временами ему даже становилось стыдно за себя, потому что казалось, что он привлекает его только физически. Но, имея огромный запас времени в больничном крыле, каждая мысль в сознании Поттера подавалась жесточайшему самоанализу. И Гарри пришел к выводу, что ему действительно нравится Малфой, нравится как человек.

Ему самому было смешно с такого вывода, учитывая то, что он не помнит ни черта о людях, с которыми сейчас общается. Драко Малфой не был исключением. Но то, что Гарри мог наблюдать сейчас, явно давало ему понять, что с Драко всё не так, как с другими.

Джинни, которая часто заходит по утрам, смотрит на меня с каким-то нездоровым обожанием. Любимая Гермиона старательно играет роль матери. Конечно, я за это ей очень благодарен, но это оказывает на меня некоторое давление... Брутальный Рональд как экипаж скорой помощи, он всегда на низком старте, готовый броситься на помощь.

А Драко... Кажется, он единственный, кто общается со мной, как с равным себе. В этом заключается его особый магнетизм, против которого у меня не остается шансов. Иногда конечно я замечаю какие-то нотки соперничества. Но это вполне естественно, учитывая его исключительные умственные способности, положение и внешность. Мэрлин, я готов ему отдать первые места в любых номинациях, если это сделает его счастливым. Я готов собственноручно водрузить его на пьедестал и наблюдать за его сиянием у подножия. Наблюдать, как в нём противоположными стихиями бушуют добро и зло, спокойствие и яркая энергия, уверенность и сомнения...