Радуга

4. Страх

Плеск воды равномерно смешивался со вздохами ветра и шелестом листьев. Потом деревянный стук и снова плеск — теперь уже от падения ведер в колодец.

Благодатная почва нуждалась в обработке, чтобы хозяева смогли вырастить пшеницу и есть хлеб даже в лютые морозы. К сожалению, позаботиться о будущем пропитании семьи могла лишь молодая, но измотанная женщина. Ее муж слонялся по окрестным городкам, пытаясь найти работу, но не мог из-за некоторых... особенностей, а ребенок только-только начал ходить. И теперь ее нежный разум нужно было возделывать так же кропотливо, как и землю, чтобы вырастить там правильные мысли.

— Нужно обязательно трудиться и заботиться о земле, которая дает нам пищу, — работая мотыгой приговаривала женщина, краем глаза наблюдая, как малышка ползает у кромки борозды. — Если лениться, то произойдет великое зло, придет голод, и виноваты будем только мы.

Зло. А что такое зло?

— Вот вырастешь, будешь маминой помощницей, — кажется, тут не хватало слова "единственной", и сказано это было с легким укором в сторону отца. — Вместе будем сеять, а если папа добудет денег и принесет нам семена других растений, то ты попробуешь не только хлеб, но и салат и может быть даже суп.

Увы, но на это надеяться не стоило — деньги были их нечастыми гостями.

— Такова уж наша доля — трудиться всю жизнь. Мы родились не в городе и не в семье каких-нибудь аристократов. Но зато здесь, в деревне, жить спокойнее. Тут нас никакое зло не достанет, кроме нашего собственного. Но мы ведь не дадим лености и ярости пробраться в наши сердца, верно? — немного депрессивная вначале речь стала вдруг ободряющей, и мать сама от таких слов стала махать инструментом куда чаще.

Что же это такое? Девочка хотела бы, чтобы мать рассказала ей о "зле" побольше, но, к сожалению, не умела разговаривать, чтобы попросить ее об этом. Но слово само по себе уже страшное. Даже слышать не хочется. Зло нужно держать от себя подальше.

Позже абстрактное слово все же приобрело форму. Демоны. Они появились в окрестностях и уже отужинали несколькими односельчанами. Отец семейства все еще пропадал в городе, но теперь у жены, правда, было больше причин предполагать, куда он пропал. Каждую ночь они с дочкой запирались в доме, гасили свет и дрожали. Точнее, мать дрожала, а девочка спала беспробудным сном уже третий год, изредка просыпаясь на день или два и не в силах даже встать с циновки. От ее странной болезни не было лекарства, потому оставалось надеяться лишь на чудо.