Без обид, милый!

Прячем руки на публике, но мы голые-голые в прокуренной кухоньке.

Изгибы, осанка, харизма. Немудрено, что «щелкнуло» и нестерпимо зажгло кончики пальцев, приказывая прикоснуться. Наступление оформить на полном серьёзе, так, как не планировал ни одну операцию, ведь здесь риск идёт не на какие-то там человеческие потери, а на целого Гарри Поттера. Наверное, нужно бы ещё подождать, по-слизерински обдумать и взвесить, но времени нет и не было никогда. Присвоить, заклеймить, вбить уверенность о принадлежности срочно. Чтобы железно знал, что всё серьёзно и детские игры кончились, не начавшись.

О чем вообще можно думать, когда он так близко и никого другого не хотелось вот так: в полной мере, процентов на сто? Будто бы задумчиво провести пальцами по позвоночнику с выпирающими косточками, как бы невзначай задирая футболку на пояснице. Играючи выставить всё в стиле «я и не думал, ты сам захотел», так по-темнолордовски, нечестная игра. В ответ всмотреться в зеленые глазищи, пристально, стойко выдерживая чужое удивление, не сдавая позорно назад. Под аккомпанемент звенящей тишины, смотреть, как мальчик с сексуальными ключицами ступает кедами на его дорогое покрывало, чтобы присесть прямо на колени и обнять, медленно, словно бы спрашивая разрешения, которое ему никогда не было нужно.

Дорвался. Гарри, обнимая широкие плечи, смотрел без улыбки в полузакрытые шоколадные глаза, которые видели столько мертвечины, сколько не видели могилы кладбищ. Медленно приближаясь к заветным губам, он с грустью ставил галочку напротив их многообещающего союза, который хоть и являлся плачевным, но «хотелся» и «делался». Они усугубляли психозы друг друга, вместо того, чтобы исцелять их. У обоих за плечами есть «идеальная пара», но они целуются, оставляя их всех за бортом.

Гарри успел хорошо узнать Тома, как человека и рассудить, что ничьи интересы не встанут выше его собственных, как бы кто не выебывался. Омрачало другое. Поцелуи его отдавали тяжелыми и мрачными переливами контрабаса, с вкраплениями истерички-скрипки, что издавна дарует слуху порции стекла. Возможно, в будущем Гарри придется забыть вкус пирожков Молли Уизли, заменив его исступленно-громким смехом Беллатрисы Лестрейндж и кулуарными интригами Высшего Света.

Том разорвал поцелуй, срывая белую футболку с нелепыми словами на итальянском, и снова накрыл его губы, нагоняя уверенности в том, что у него в руках не только тонкое тело, но и все козыри и манипулировать есть чем. Например, тем, что он Том Реддл живой и любящий, тот самый, кого Гарри представлял, лежа с потенциально мертвым Блэйзом или, о котором грезил на уроках по зельям. Насколько извращенной и сокровенной была их любовь не представить, только подсмотреть.