Прошёл почти год с момента выкладки последней главы моей недописанной книги.
Много всего произошло за этот год, и сейчас я вижу, что книга нуждается в полной переработке концепции, что можно было написать и сделать всё ГОРАЗДО лучше, правдивее, а не превратить её в нытьё 16-летки. Но я сама такой была – ноющей и слабой школьницей, которая даже находила особое наслаждение в своём страдании.
Сейчас я чувствую, что опять погружаюсь в такую же депрессию, как та, которая длилась с октября 2017 по апрель 2018 и завершилась тяжелейшей эмоциональной встряски – попытки суицида. Тогда я поняла, что пора брать свою жопу в руки и меняться, что только я могу помочь себе, что эгоистично и показушно страдать, ждать, пока меня кто-нибудь вытянет из депрессии, – ну краайне глупо.
Сейчас я пью таблетки, чтобы задушить назревающую депрессию на корню, но мне очень, очень плохо. Я потеряла человека, который был центром моей жизни. Я должна бежать от него, даже если больно, потому что он отравляет мою жизнь, потому что я заслуживаю лучшего отношения к себе. Я попала в зависимость от ужасного человека, несчастна с ним, но ещё более несчастна без него (как Марфа Петровна от мерзкого, низкого Свидригайлова).
Когда я впадаю в депрессию, то случаются самые продуктивные периоды в писательстве, у меня много идей касательно «Мыши» и задумки новых книг. Почему так происходит? Всё просто: я – человек, который чахнет без общения, в день мне нужно говорить с людьми минимум 4 часа (такой характер у меня), и сейчас я не выговариваю эту норму, потому что не готова строить новые отношения с людьми, но потеряла старых, самых близких и родных.
А написание книг для меня – это как очень долгий и искренний разговор с самым близким другом.