Дурная слава его красного пера(Снейджер)

Эпилог

Маленькая девочка прикусила нижнюю губу и сдула прядь с лица. Темные кудри разлетелись и перестали лезть в глаза. Девочке было всего семь, и в Хогвартс она пойдет только через несколько лет, но ее пытливый ум стремился к новым знаниям, которые может дать школа. Конечно, родители научили ее основам магии, но в Хогвартсе веселее, чем дома. Сидеть за кухонным столом с папой и его многочисленными котлами — скучно.

Она нашла коробку со старыми школьными вещами матери и вытащила ее из родительского чулана. Подумала, что сможет стащить книгу, пока никто из родителей не видит. Покопавшись в коробке, девочка нашла кипу исписанных пергаментов: записки, формулы и даже списки покупок, выведенные аккуратным почерком ее матери. И на самом дне покоился простой белый конверт.

Задумчиво пожевывая нижнюю губу, девочка открыла конверт и вытащила оттуда стопку пергаментов, исписанных почерком ее мамы. Скользнув взглядом по первой странице, она поняла, что это не конспект, а история.

— Анна!

Девочка повернулась, прижимая пергамент к груди, когда услышала строгий голос материи из-за двери чулана.

— Я искала книги, — ответила она и опустила виноватые глаза, не выдержав взгляда матери.

— Некрасиво рыться в моих вещах без спроса. Что там у тебя? — спросила мама.

Анна пожала плечами.

— Просто история. Она твоя?

Анна увидела, как лицо матери мгновенно побледнело, и поняла, что ей несдобровать.

— Отдай это мне, Анна.

Вздохнув, девочка послушно передала стопку пергаментов матери. А в дверях появился папа.

— Что за шум, а драки нет? — спросил он.

— Я искала книги, — сказала Анна, обращаясь к отцу. Он был снисходительнее мамы.

— Дай дочке книги, дорогая, — сказал он, глядя на жену. — Анна читала этим летом столько, что на нижних полках в библиотеке для нее не осталось ничего нового.

Анна смотрела, как мать зажала загадочные пергаменты подмышкой.

— Если хочешь что-то одолжить, сначала спроси. Ты поняла меня, Анна?

Девочка живо кивнула, не отводя взгляда от конфискованных пергаментов:

— Да.

— Значит, — с улыбкой сказала мама, — ты можешь собрать все книги, которые разбросала по полу чулана и отнести в свою комнату. Если тебе они понравятся, они — твои.

Она встала на колени возле дочурки и нежно заправила блестящие черные волосы ей за ухо.

Анна широко ухмыльнулась и быстро сложила книги в большую стопку. Она собиралась отнести их все через коридор в свою комнату.

— Почему ты расстроена, Гермиона, — спросил отец, когда дочь ушла.

— Она была так близко. Я же говорила, что это нужно сжечь, Северус. — Гермиона подняла пергаменты и помахала ими перед его лицом.

Северус выхватил листы из ее руки и посмотрел на первую страницу. Его лицо тоже побледнело, когда он узнал эту давнюю рукопись.

— Она прочла это? — встревоженно спросил он.

— Не думаю. Я вошла, когда она только достала конверт.

— Хвала Мерлину, — пробормотал он, просматривая заброшенный роман своей жены. Гермиона смотрела, как легкая улыбка поднимает уголки губ мужа. — Целую вечность это не видел.

Она не смогла сдержать улыбки.

— Я хорошо его спрятала. Конечно, до того времени, пока Анна не решила, что лучше всего искать книги в нашем чулане.

Северус приблизился, прижимая жену к двери.

— Может, это не нужно прятать? Может, поставим в рамочку? Он вызывает у меня очень теплые воспоминания, понимаешь?

— И где, ради Мерлина, мы это повесим? На дверях гостиной? Не думаю, что это правильно. — Она положила руки на его грудь, когда он прижал ее к развешанным мантиям.

— В нашей спальне, конечно. Я могу заколдовать, чтобы это напоминало картину. Что-то милое, как котята, играющие на поле с подсолнухами. Никому не нужно знать, что именно это распалило мое желание. — Его голос был нежным и глубоким. — Ты не закончила его.

— Зачем заканчивать, если первые же главы дали мне то, что я хотела.

Она почувствовала, как губы Северуса скользят по ее щеке.

— И что это было?

— Ты, — ответила Гермиона с приглушенным смешком. Опомнившись, она оттолкнула мужа. — Северус, дочь может вернуться в любой момент и увидеть нас.

Голос Гермионы дрожал, потому что горячие губы мужа блуждали по ее шее.

— Ты дала ей книги, и она — твоя дочь. Она будет сидеть с ними несколько часов. Ты слишком переживаешь. — Его обжигающее дыхание дразнило ее кожу.

Недолго думая, Северус закрыл ногой дверь чулана и поймал губы Гермионы в страстном поцелуе.

                        КОНЕЦ