Золотое море

Глава 3. Новый опыт

***

JASPER POV

***

«Она моя.Она рождена быть моей.Моя подруга, жена, любовница.Моя напарница.Моя душой и телом.Она только моя.Я должен забрать ее с собой.Она моя.Она рождена быть моей.Моя подруга, жена, любовница.Моя напарница.Моя душой и телом.Она только моя.Я должен забрать ее с собой.Она моя.Моя.Моя.Только моя.» Звонок мобильного прервал мою медитацию. Питер.— Какого хера, Питер? Я занят!— И тебе привет, майор. Ты же знаешь, я звоню по необходимости.— Знаю, капитан.— Избавься от шарлатанки.— Давно собираюсь. Заебала меня в последнее время.— Да ты придурок говоришь это последние 49 лет.— Блядь, Питер. Не нарывайся, ублюдок.— Ладно, ладно, Уитлок. Увидимся. Питер никогда не ошибается. Его чувство опасности спасало нам жизни если не тысячи, то сотни раз точно. Он видит будущее таким, каким оно будет, каким оно случится, рано или поздно, его видение будущего не меняется от желаний или принятых решений, оно неизменно. Я знаю Питера больше 100 лет, я сам его создал, сам тренировал и сам собирался его убить, но Питер среди всех злобных, алчных эмоций, которыми были наполнены десятки лет моей жизни с Марией, среди гнева, ненависти, отчаяния, злобы, страха и боли, дал мне почувствовать уважение, дружеское участие, и когда он увидел в одной из новоприбывших человеческих женщин «ту самую», я разрешил ему обратить ее. Питер боялся, что не справится. Но придурок решил, что эмпата можно обмануть? Он не боялся выпить ее, он проверял меня, мои отношения к нему. Я дал Питеру чувство поддержки, дружбы, уверенности. Если он хочет эту женщину, то должен сам ее обратить. В жилах твоей подруги, жены, напарницы должен течь твой яд, это как своеобразная метка, которая показывает, что эта женщина — твоя. Я также разрешил Питеру сбежать вместе с новорожденной Шарлоттой, она как и Питер, одна из немногих молодых вампиров, которая помнила про свою человеческую жизнь, и вела себя довольно сдержанно. Сейчас мы с Питером и Шарлоттой проводили вместе 2-3 месяца в году, я приезжаю к ним один, семейство Калленов не выносит настоящих вампиров, тех кто питается так, как им положено природой, человеческой кровью. Иногда мы созваниваемся, но чаще Питер делает короткие звонки, такие как сейчас, предупреждая о будущих неприятностях. Меня обратили в 1863 году, мне было 20 лет. Я самый опытный и самый опасный вампир на американском континенте. Если бы у вампиров были дети, то их пугали бы моим именем. Бог Войны. Майор Джаспер Уитлок. И вот я, покрытый с головы до пят многочисленными шрамами, которые до усрачки пугают любого вампира, сижу на верхушке столетней ели где-то блядь в Канаде, чтобы гребаный золотой мальчик Эдвард Каллен не лез ко мне в голову, и гребаная ясновидящая Элис — моя "напарница" по договору — не пищала мне под руку. Со злости я ударил по дереву и сломал его к ебаной матери! Блядь! Вспомнить только как Аро Вольтури вздрогнул, когда познакомился со мной. Оставив Марию, суку, которая создала меня, я таскался с Питером, моим капитаном, и его подругой Шарлоттой, он сказал тогда, что знакомство с королями вампиров пригодится мне в будущем, конечно же этот ублюдок был прав. Аро только единожды взял меня за руку, блядь этот самодовольный индюк хотел удивить меня чтением мыслей, так он удивился сам от того количества крови, что окружало меня, я плавал в бассейне из человеческой крови, у меня были человеческие наложницы, которые умирая от похоти, умоляли выпить их, я создавал, тренировал и убивал новорожденных, и каждое гребаное чувство каждого гребаного вампира или человека, которое проходило через меня, я выплеснул в Аро, наслаждайся, ублюдок, король мертвецов. Аро недооценил свои возможности, и от увиденного в моей голове, но больше от того, что он прочувствовал, король вампиров свалился в обморок, если вампиры вообще способны терять сознание. Тут же малолетняя сука Джейн решила поиграть со мной. Да, было больно, я никогда в жизни не чувствовал столько боли, даже те семь дней моего перерождения были адской, но терпимой болью. Семь дней! Я горел семь проклятых дней! Семь гребаных адских дней! Маркус как-то проронил, что только румыны Стефан и Владимир перерождались целую неделю, дескать долгое превращение или ведет к смерти или воспитывает силу духа. Ну, блядь, я выжил. Силы духа, дисциплины, самоконтроля мне не занимать. А сучий выкидыш Джейн могла ударить концентрированной болью, которая превосходила мое семидневное горение. Но я, блядь, майор Уитлок. Я Бог Войны и я эмпат, единственный в мире вампиров, кто не только ощущает чувства, настроения, эмоции, боли других, но и проецирует все то, что впитал в себя, все то, что собрал вокруг себя. Без предупреждения меня била самая сильная боль. Сука Джейн кисло улыбалась, направляя на меня свой дар. Боль, подобной которой я никогда раньше не чувствовал. Боль перехода от человека к вампиру была сильным болезненным ощущением, я чувствовал как горели десятки новообращенных. И даже во время моих многочисленных боев, после ядовитых укусов и оторванных конечностей, я никогда не чувствовал себя так. Я свернулся, у меня начались судороги и спазмы, я чувствовал только жгучую боль, которая пронизывала каждую мертвую клетку моего тела. Мои мертвые органы взрывались на сотни частей, чтобы каждый кусок сгорел во внутреннем огне. С каждой каплей боли я получал и каплю энергии от суки Джейн, я проникал в глубины своих эмоций и начал копить, собирать, все ощущения, которые посылала блондинистая шалава. Я уже встал на ноги, но мне не хватало энергии, чтобы взорвать моими эмоциями всех, кто находился в тронном зале. Надо было собрать концентрированную боль, которую направляла ебанутая Джейн, обмануть ее, упав на колени, закрыть глаза, еще боли, мне нужна еще боль, Джейн ослабила свою энергию, а мне надо еще, я открыл глаза и ухмыльнулся этой вампирше, что и требовалось, блондинистая сучка попалась на крючок, она психанула и ударила в меня со всей мощью своей боли, а я встал с колен и все, что накопил от Джейн сейчас и еще добавив боль, страх, жажду, отчаяние тысяч и тысяч новорожденных, боль изменения сотен новообращенных, боль вампиров, которые оказались на костре, боль умирающих людей, всю эту жгучую, невыносимую боль направил в Джейн и в ее брата, попутно задевая всех, кто находился в замке Вольтерра.