Заложница олигарха. Автор: Анна Гвидичи

Глава 13. Новый план

Манера отвечать вопросом на вопрос раздражала очень сильно. Я смотрела на монументального в своей задумчивости Барона и недоумевала, как ловко у него получилось переложить на меня ответственность за ситуацию?
Влезла, черти за язык дернули. Вот и получила в ответ. Как мне хотелось? Уже никак не хотелось. Мать уехала, дом продала, а у Нелидова такой же бункер с перспективой быть втянутой в военные действия уже на другой стороне. Барон предлагал выбрать. Будь я настоящей дочерью главы строительной компании «Азур», не думала бы, а сейчас открывались другие варианты.
– Я уже предлагала сделку, ты отказался, – напомнила ему. – Вижу, что-то изменилось с тех пор, как Гена пропал и нашелся. Расскажешь, что?
Еще один ключевой момент. Настолько важный, что перечеркивал остальные. Барон так и не признался, какой выкуп будет за меня просить. Обычно требования выдвигаются сразу, а он ждал две недели результат теста ДНК. Фактически я просто сидела у него в гостях, пока предполагаемый отец отдыхал в отпуске. Нутром чувствовала, с выкупом не все просто.
– У меня было два помощника, – ответил Барон, – остался один. Это все, что тебе нужно знать.
Черт, не вышло! Я от досады прикусила язык и отвернулась, но хозяин бункера продолжил:
– Однако ситуация действительно изменилась. Алексей имел выход на человека в окружении Нелидова и должен был помочь с образцом слюны. Тест ДНК – это сравнение цепочек генов отца и ребенка. Вероятность отцовства высчитывается по количеству совпадений. Если их много, то приближается к ста процентам. Если нет ни одного, то нулевая. Только твой образец ничего не даст. Его просто не с чем сравнивать.
Таких подробностей я не знала и считала, что у Барона с тестом по умолчанию все схвачено. Сюрприз.
– И что теперь?
– Без доказательств родства, твой отец платить выкуп не будет. Более того, потребует, чтобы тест делала выбранная им лаборатория, где он имеет теоретическую возможность повлиять на результат. Если медики захотят рисковать репутацией, конечно. «Атлас» не хотел, поэтому я к ним обратился.
Я по-прежнему не понимала, к чему он клонит, и могла только повторять, как попугай: «И что теперь?»
– Я заказал такую форму исследования, чтобы с ней потом можно было обратиться в суд для признания тебя наследницей. Ты – приманка, Наташа. Все, чего я хотел добиться от твоего отца – выманить его на встречу в удобное для меня место. А там посадить снайпера на крышу и убить Нелидова. Деньги и бизнес в наследство должны были стать моральной компенсацией за те неудобства, что ты терпела во время похищения. Поверь, там много. На красивую жизнь хватит.
Все-таки месть. Окончательная и бесповоротная. Она, как известно, дороже денег.
– Я-то думала, поверит ли Нелидов во взрослую дочь, захочет ли вообще что-то за меня платить, а это не важно, – нервно усмехнулась я. – Любопытства посмотреть на меня хватит, а большего и не требовалось.
– Верно, – кивнул Барон. – После его смерти на время всех судов ты бы осталась у меня. Завещание у Нелидова есть, но оно в пользу третьих лиц. Ты имеешь на наследство больше прав, чем его заместитель и партнеры по бизнесу. Родители мертвы, обе жены тоже, братьев, сестер нет, а остальные родственники уже не ближе заместителя. Я нашел лучших юристов по делам о наследстве. Себя тоже не собирался обижать. Хотел заставить тебя подписать бумаги о продаже по символической цене части бизнеса. Той самой, что мы делили десять лет. Закрыть гештальт и успокоиться. Теперь все это вряд ли получится. Слишком многое держалось на Алексее. Не только второй образец для теста.
Я сидела, схватившись за голову. Мысли медленно проворачивались, как грани кубика-головоломки. Никогда не удавалось собрать хотя бы одну целиком. Если я изначально нужна живой хотя бы на время судов, то, что за история с демонстративным убийством?
– Подожди, Гена говорил, что...
Стоп, Гена молчал. Это я рассказывала про: «Око за око, зуб за зуб. Заставить Нелидова страдать, потеряв близкого человека. Меня должны обязательно убить, чтобы месть свершилась». Мимо всё было, а Гена даже не соврал в итоге. Он просто выдал заготовленный совет в других декорациях. Убедил, что нужно наладить отношения с Бароном. Правильно. Потом бы сама подписала бумаги о продаже и ушла бы с оставшейся у меня долей. Получилось даже лучше, чем задумано. Страх за жизнь – прекрасный мотиватор. Гораздо эффективнее желания получить наследство.
– Что он говорил? – хмуро спросил Барон.
– Литературу обсуждали. «Дон Кихота». Забудь.
И месть становилась не косвенной, а прямой. Я еще удивлялась, почему он меня похитил, а не убийцу к Нелидову подослал? Будто это так просто. Человек, идущий по трупам, внимательнее всего относится к собственной безопасности. Охрана там, наверное, круче, чем у президента. Бронированные машины, многоступенчатые проверки всего и всех. Муха мимо не пролетит. Однако Алексей дорожку протоптал. Ему бокал пообещали продать, из которого Нелидов пил? Или это тоже спектакль был? На этот раз для Барона.
– И что теперь? – все-таки спросила я вслух.
– Нужен другой план, – ожидаемо ответил Барон. – С тобой или без тебя, я пока не придумал. Извини, не умею так быстро, как хочется.
– А если без меня, то мой труп найдут в лесу? Черным полиэтиленом прикроешь или просто так оставишь?
Ох, зря. Я поняла, когда его лицо судорогой свело от боли. Черт, а как я могла деликатнее спросить о своем убийстве? Без положительного теста ДНК я никому не нужна.
– Я потому и не хочу тебя сейчас впутывать, что Катерину убили, – глухо сказал он. – Нелидов не пощадил собственного секретаря, когда узнал, что она помогает нам. Все её грехи – несколько скопированных документов. Предателей твой отец не прощает. Представь, что с тобой сделает, когда узнает, что мы в сговоре. Дочь не успела появиться, уже продалась врагу.
Как у них все сложно, мамочки! Я считала Катерину невестой Барона, невинной жертвой, а она вполне себе соучастница. Пятая в их аристократической шайке.
В горле пересохло. Я взяла бутылку и не успокоилась, пока не выпила пол-литра воды. Бесполезно дальше задавать вопросы похитителю, он сам не знал, что делать будет.
– Зачем воровал тогда меня? – застонала я в голос.
Барон сел на диван. Опустил голову и крутил пальцами пуговицы на манжетах рубашки. Нервно и зло, будто хотел их оторвать.
– Я ошибся, – выцедил он сквозь зубы. – Слишком сложную придумал комбинацию, понадеялся не на тех, на кого нужно, поспешил. За такое нельзя простить, я и не прошу, но извиниться должен. Я виноват перед тобой очень сильно. За похищение, за приказы Гене, дыбу, правила, лед на животе. – Он запнулся, но все же сказал гораздо тише. – За то, что избил ремнем. Я видел твои синяки, они ужасны. Хотел мстить Нелидову? Ему и нужно было с самого начала. Не трогать Катерину, не трогать тебя, не прятаться в бункере и за спинами помощников.
У Барона руки дрожали, он с трудом попал пальцами в карман брюк. Достал маленький блокнот с ручкой у корешка на резинке и вырвал страницу.
– Код от двери. Десять цифр и букв, я знаю их наизусть. Сначала нажми зеленую кнопку «Enter», потом вводи. Ты свободна, можешь уходить. Обращайся в полицию, рассказывай все подробности, имена, даты. Но торопись. Через пару часов меня здесь уже не будет. Держи.
Буквы на листочке вышли корявыми, Барон еще с обратной стороны расписывал ручку. Десять шагов до свободы. Я забрала код и пошла к двери.
Вот так просто, да? Ввела буквы с бумажки и свободна? Не верилось совершенно. В прихожей бункера прохладнее, чем в основных помещениях. Чуть влажная от пота и жары пижама тут же остыла, прогоняя остатки похмелья. Голова еще не работала, как у гениального ученого, но дельные мысли возвращались.
Код неверный. Барон от фонаря написал десять цифр с буквами и вручил мне. Очередная провокация «сбегу или нет»? Сейчас выйдет вслед за мной и вкрадчиво поинтересуется: «Ну как, получилось?» Все притворство с больным сердцем пропадет, в глазах прежний огонь вспыхнет, и будет мне что-нибудь покруче дыбы. Эх, попалась на уловку, дура. Хоть не подходи к электронному замку.
Альф болтал в гостиной, сюда его голос и хохот зрителей не проникали. Барон тоже сидел тихо и ждал. В замок охранная система встроена? Меня током ударит, когда введу неверную комбинацию? Черт! В любом случае нужно попробовать. Глупо не сесть в поезд с билетом на свободу в кармане. Замерзать уже начала в легкой одежде. Кнопки на панели замка и вовсе казались кубиками льда. Дрожь колотила, организм пытался согреться, пока нерадивая хозяйка торчала перед дверью.
«Славик, чё-то я очкую».
«Да ты успокойся!»
В самом деле, нужно дышать глубже и ровнее. Код начинался с цифры девять. Потом латинская Тэ, одинаковая в обоих алфавитах О, тройка и семерка. Я ввела половину комбинации, и ничего страшного не произошло. Вообще. Где разряд тока, портативные огнеметы, усыпляющий газ с потолка? Неужели цифры верные?
Я растерла замерзшие пальцы и продолжила. Эм, пять, шесть, латинская Эн. Почти все, остался один символ. Если верить Барону, то дверь, открывшись, дезактивирует бункер. Система отопления выключится, вентиляция перестанет принудительно гонять воздух, подача воды прекратится. Жить здесь станет невозможно, но олигарх и не собирался. Сказал, что через два часа уйдет. Фиг с ним, с заявлением в полицию, мне бы просто на волю выбраться!
Поставила палец на цифру «два» и почти нажала, а потом резко отдернула руку. Точно ловушка. Снаружи стоит Гена с наручниками. Примет меня в широкие объятия и потащит в другой подвал, раз бункер нежилой. А Барон вернется в комфортабельные апартаменты особняка. Вдруг ему просто надоело здесь сидеть, и он решил так оригинально выйти? Развлечение вполне в его духе. Правила, шантаж вином, «выпьешь второй бокал, разрешу говорить» – забавы того же порядка. Ох, да что он со мной сделал? Я даже проклятую дверь открыть боюсь! Сволочь, урод!
Тихо было. Спектакль разыгрывался без единого зрителя. В чем смысл тогда? Разве издеваясь, мучителю не нужно смотреть на жертву? Что он там вообще делал?
Говорил странные вещи. Будто прощался навсегда. Самоубийцы что-то подобное в предсмертных записках пишут. «Никто не виноват. Простите меня за всё». План мне сдал, имена подельников назвал, в полицию отправил. «Нужно было мстить с самого начала... Не прятаться в бункере... За спинами помощников». Он что сейчас поднимется из бункера в особняк, возьмет пистолет из сейфа и пойдет убивать Нелидова?
Черт, да! Да, да, да! Один приступ уже был, а Барон перепсиховал опять. Гена пропал, Алексей предал, стресс усугубился. У него, поди, сердце прихватило, вот и решил, что долго не протянет. Умрет, не дождавшись пересадки. А раз так, то мстить нужно прямо сейчас. Блин, гребанный Зорро!
Я дернулась обратно в трубу бункера. Из открытой двери шлюзовой перегородки вырвалось облако пара с запахом мясного паштета. Как в баню зашла. Мимо кухни сразу к дивану, а Барон уже скатился со спинки на сидение. Лежал лицом вниз, рука плетью висела.
– Эй! – толкнула я его в плечо. – Ты живой? Эй! Андрей Александрович!
Твою же мать! Он не отзывался. Я попробовала перевернуть его на спину, но тут же почувствовала всю разницу в весе. Даже сдвинуть не смогла. Тяжелый, гад.
– Барон!
От окрика он, наконец, зашевелился, а я выдохнула. Нет, пусть живет. Позже обдумаю порыв вернуться и спасти, а сейчас нужно найти таблетки. Я помогала ему сесть, заодно пытаясь добраться до кармана.
– Я сам, – глухо ответил полутруп и оттолкнул мои руки.
Напрасно. Сам он даже край кармана нащупать не смог.
– А, ну тихо! – зашипела я на него. – Грабли убрал! Сам он...
Крошечная таблетка с хрустом выщелкнулась из блистера. Я подавила желание насильно затолкать её в рот Барону, раз уж разрешил. Поднесла к губам и почувствовала влажное прикосновение языка к пальцам. Хозяин дома просто слизнул таблетку с ладони.
Только сейчас разглядела у него черные провалы под глазами и белую, как простыня, кожу. Хреново ему. Очень. Что я еще помнила из оказания первой помощи сердечникам? Кажется, нужно грудь освободить, чтобы легче дышалось. Правильно его прихватило, в такой духоте сидел!
Барон катал таблетку языком во рту и, наконец, положил, куда надо. Я потянулась к воротнику рубашки, но он опять схватил за пальцы:
– Нет.
– Иди к черту, – выругалась я. – Видела уже твой шрам, нечего стесняться. В обморок от ужаса не упаду.
Он нехотя отпустил, рука снова повисла плетью. Дышал кое-как, больше задыхался. Расстегнутая одежда, конечно, мертвому припарки, но что делать-то? Я распахнула полы рубашки и непроизвольно уставилась на шрам. Красный какой-то, это вообще нормально?
– Что еще сделать? Говори.
– Все...пока. Сейчас... отпустит.
Глаза не открывал. Под языком мешала таблетка, отчего казалось, что спьяну им еле ворочает. Я не могла понять, легче ему или наоборот хуже? Нужно в скорую звонить, но, во-первых, я адреса особняка не знала. Куда ехать-то? А, во-вторых, Барон тогда взбесится, сердце заболит сильнее, и он точно не выживет. А не вызову – по статье сяду за оставление в опасности.
– Говори со мной, пожалуйста, – попросила я его. – Может еще таблетки есть? Где здесь аптечка?
– Не надо, – тихо ответил он. – Уже... лучше.
Я выдохнула и села на пол возле дивана. Трясло мелкой дрожью. Думала, правда помрет. И страшно, и жалко его, и противно от собственной беспомощности. Что же ты сделал со своей жизнью, Андрей Александрович? У тебя столько денег, возможностей, весь мир перед тобой, а ты на что все потратил? На ненависть? На жажду мести?
Было ведь что-то светлое. Барон про друзей рассказывал. Как в бункере оказались, Маркиз, Граф и Герцог у него с языка не сходили. Дорожил ими. Скучал. Так сильно, что на тот свет рвался.