Всегда

Глава 28

Погода наладилась, а скоро предстоял финальный матч по квиддичу. Слизерин и Гриффиндор снова встретятся на поле. Малфой так надеялся, что сумеет обыграть этого жалкого Поттера, он ведь словно заколдованный, его поражения можно пересчитать по пальцам одной руки, да и то много будет! От этого Драко всего даже перекашивало. Почему он так не может? С детства на метле, столько тренировок... И тут этот Поттер, выросший у маглов...

Малфой взял метлу и решил полетать. Это всегда его успокаивало... Ветер в лицо, развевающаяся за спиной мантия, чувство свободы и легкости... Он уже шагал к большой луговине возле Запретного леса, где обычно устраивал индивидуальные тренировки, когда увидел знакомую каштановую копну. Гермиона сидела на скамейке, уткнувшись лицом в ладони. Она была одна и явно плакала. Драко тут же забыл о своих планах и кинулся к ней. Он не выносил ее слез, они, словно острые ножи, резали по сердцу, но в то же время не мог бросить в таком состоянии.

Он подбежал к ней. Маленькая, хрупкая фигурка. Плечи вздрагивали от рыданий, волосы растрепались еще больше, чем обычно, и скрыли все лицо. Тихие всхипы доносились из-под прижатых к глазам ладоней. Все это демонстрировало такое безграничное горе, что у Драко сердце сжалось от жалости. Он вспомнил, как она утешала его после случая у Визжащей хижины. Малфой чувствовал, что тоже должен помочь ей, но не знал, как подступиться, как успокоить ее безутешное непонятное горе.

Он сел на лавочку рядом с ней. Но она не обратила на него внимания, слишком поглощена была своими рыданиями. Тогда Драко решился, он пододвинулся ближе и крепко обнял худенькие, дрожащие плечики Гермионы. Она напряглась, почувствовав его руки, но плакать не перестала, видимо, узнала Драко одним ей ведомым способом.

‒ Ну, что такое? Все хорошо! Все будет хорошо! ‒ залепетал Драко. Он просто не знал, что следует говорить. Аристократки, даже маленькие, на людях никогда не плакали, их с детства учили скрывать свои истинные чувства под маской ледяного безразличия. Даже бойкая самосуйка Пэнси и то впитала эту сдержанность с молоком матери! А Грэйнджер была совсем иной, куда более эмоциональной, и потому намного менее понятной. Драко просто не знал, что с ней делать, потому что все, что он мог бы сказать Дафне или той же Пэнси, совершенно не подходило для Гермионы.

А она всхлипнула и уткнулась ему в грудь мокрым от слез лицом, словно искала у него защиты, которую он хотел дать, но не знал каким образом. Если б только она сказала, как ей помочь, он бы свернул горы! Но она просто тихо плакала у него на груди.