Неверный поступок

10

.Чимин сидит в машине, перебирая пальцы, и смотрит куда-то вдаль, ничего не видя перед
собой. На улице уже стемнело, шел снег, покрывая землю еще одним толстым слоем
белых хлопьев, тысячу фонарей светило повсюду, сверкали гирлянды и торжественные
вывески. Ничто не могло нарушить атмосферу праздника приближающего рождества.
Только вот Чимину было вовсе не до всякого веселья. Рядом сидел совершенно
спокойный Юнги и вел авто.
Мини вернулся домой полностью опустошенным, держа в руках записи от врача и
рекомендации. Пока Чонгук отсутствовал, Пак успел вычистить квартиру так, словно тут
побывало кучу уборщиков, но вовсе не потому, что в доме было грязно, и он хотел сделать
приятно брату, а чтобы успокоить себя, отвлекая от мыслей, что вертелись в его голове.
Слезы счастья от маленького альфы в его животе все время присутствовали на лице. Но
тревожила его и судьба малыша, который еще не успел родиться, а требовал отца рядом с
собой. Ему точно не хватало одного папы. А может это Чимину не хватало альфы?
Юнги повернул голову, заметив опечаленного парнишку, и одной рукой прикоснулся к его
руке. Чимин мгновенно очнулся, посмотрев на него шокировано, улыбнулся слегка и
опустил взгляд.
— Ты уверен? — спросил альфа, нахмурившись.
Чимин сглотнул нервно и, прикрыв веки, кивнул.
Пак не говорил Чонгуку о том, что у них будет альфа. Чонгук пришел, удивился, конечно,
абсолютному порядку, спросил даже, что такое произошло, что беременный омега
прибрался так, словно профессиональный уборщик. Мини отмахнулся еще, сказав, что
просто настроение хорошее. Ночью зато, пока Чонгук спал, сидя в туалете и роняя слезы
на кафель, Чимин глядел на фото УЗИ. Недалеко лежал телефон с открытым контактом.
Омега понимал, что делать ничего не остается, кроме как переспать с кем-нибудь.
Неважно уже с кем, только не с Чонгуком. А так хочется.
Он звонит Юнги и тот, выслушав омегу, соглашается. Мини через силу договаривается о
встрече в ближайшее время, продолжая смахивать слезы боли и отчаяния. Видит Бог, он
не хотел, чтобы так сложилось. Он больше не хотел ни с кем спать случайно, хотя Юнги
был близким человеком, ему можно было доверять. Только омега чувствовал, что предает
Гукка, чувствовал, что будет жалеть об этом долго потом. Но так же он понимал, что надо
жить дальше и не нужно зацикливаться на брате.
Чимин шел за Мином в его квартиру, кладя руку на живот, тяжело сглотнул, когда зашел
внутрь и увидел роскошное помещение. Юнги заметил удивление на лице омеги и
ухмыльнулся по-доброму.
— Проходи. Чувствуй себя как дома.
Пак кивнул и прошел дальше, оглядываясь по сторонам и думая, как же шикарно живет
альфа. Мин в это время зашел и начал стягивать с себя одежду. Пак аж вздрогнул,
увидев это, и Юн заметил реакцию, усмехнулся и покачал головой.
— Это всего лишь пиджак, расслабься.
— Я спокоен. — Покачал головой омега, продолжая держать ладонь на животе. — А у
тебя тут… уютненько. Даже не так. Здесь круто. — Он пожал плечами.
— Думаешь? — Юнги направился на кухню. — Раз такое дело, я бы предложил выпить,
но ты в положении, поэтому, может чай?
— Не стоит. — Набирается уверенности Чимин и подходит к Юну, смотрит на него с
прищуром, соблазнительно облизывается и поправляет белый воротник. — Приступим
так, без прелюдий.
Чимину очень страшно на самом деле, но он решает перебороть себя. Юнги прикоснулся к
его щеке, провел нежно, второй рукой он потрогал живот. Пак вздрогнул, когда ребенок
внутри него слабо толкнулся. Мин не заметил это, поэтому и руку не убрал, но омега
испугался сильнее, когда Юнги наклонился и поцеловал его в щеку, медленно переходя к
губам. Пак закрыл глаза, чувствуя, как альфа облизывает его губы, а затем проникает
внутрь, сливаясь с ним языками.
Перед глазами предательски стоит Чонгук. Чимин видит его отчетливо, так, словно он
где-то рядом, чувствует его незабываемый запах и задыхается, потому что не хватает.
Юнги обхватил его талию и притянул к себе, продолжая целовать медленно и
поглаживать живот. Но почему-то Чимину это не приносит никакого удовольствия.
Наоборот, ему хочется сбежать поскорее. Только нельзя. Все ради ребенка.
Пак не замечает, как плачет, когда Мин переходит уже к шее и целует ее. Соленые
слезы текут по щекам, капая на одежду и пропадая. Мини закусил губу, представляя
Чонгука, а не Юнги, но запах чужого альфы все же пробрался сквозь образ. Поэтому
Чима решает прекратить нелепый спектакль, пытается отстраниться, надавливая на
грудь Юнги.
— Погоди, — сказал тихо он. — Прости, но…
— Передумал все-таки? — спросил Юнги, но не отпустил омегу.
— Да. Глупо это все.
— Почему же?
Чимин не знал, что ему сказать, но то, что продолжения он не хочет и так понятно. Юнги
тяжело вздохнул и выпустил парня из объятий, отчего тот отошел на шаг назад и
посмотрел потеряно, пытается улыбнуться, только получается очень-очень плохо.
— Прости, — шепнул Чимин виновато. — Давай не сегодня.
Мин кивнул, а Паку стало очень стыдно за свое поведение. Юн повез парня обратно, и за
весь путь они ни единым словом не обмолвились. Чимин скудно попрощался с ним и
быстро пошел домой, желая, чтобы Чонгука не было дома. Альфы, действительно, не
было, поэтому Пак, на бегу раздевался, хотел быстрее смыть с себя чужой запах, но как
по закону полости, когда он уже залез в ванную, услышал, как открывается входная
дверь.
Пак сжался весь, присел в ванну и прикрыл рот в испуге. Через несколько секунд дверь
дернули, но, так как та была заперта, у Чона не получилось ее открыть. Но альфу словно
и не останавливало это. Он дернул снова. Мини вздрогнул вновь.
— Гукки, я скоро выйду, прекрати, ты сломаешь замок, — сказал уверенно омега.
— Открой дверь, хен.
— Нет. Я не могу. — Чонгук дернул снова, что напугала парня еще больше. — Чонгук!
— Если ты не откроешь, я выломаю дверь.
— Я голый.
— Плевать.
Чон задергал усиленно, отчего Мини не выдержал, вылез из ванны, накинул на себя
халат и отворил, впуская к себе своего дьявола. Чонгук зашел сразу же, прижимая Пака
к стене, отчего тот ойкнул. Чимин нахмурился, собираясь сказать обидные слова брату,
но замолк, увидев взгляд младшего. Чонгук приблизился, вдыхая запах Чимина и чужой,
не принадлежащий никому из этой комнаты.
Чимин услышал слабый рык, а потом альфа отстранился и посмотрел на Пака так, словно
был готов прямо тут разорвать его на части.
— Пытаешься смыть запах какого-то альфы? — грубо выдал Чон, отчего Пак сильнее
вжался в стену.
— Между нами ничего не было. И вообще, я не должен объясняться тебе, — постарался
более уверенно сказать Мини, но Чон все больше и больше подавлял в нем гордость и
волю.
— Ты ходишь по альфам беременный? Какая же ты шлюха.
— Нет. Это не так, — попытался оправдаться омега.
— От тебя за километр несет ебырем. Что, секса захотел?
— Нет. Я ничего не хочу, — сказал Пак и сморщился, когда Чонгук со всей силы ударил
около него. Чимин боялся брата, он никогда не видел его в таком состоянии. Его взгляд
был наполнен яростью и злостью до такой степени, что Мини хотелось исчезнуть,
сбежать поскорее куда-нибудь, чтобы его не трогали. Он боялся, но все равно решился
продолжить: — Я ходил к врачу недавно. И… — Он замолчал резко, а потом, вздохнул и
выдал: — У нас будет альфа.
Чонгук не сразу сообразил, а когда до него начало доходить, его глаза расширились, и
он непонимающе забегал по лицу парнишки. Чимин сглотнул испуганно, пока Чон
постарался улыбнуться, но тут же прекратил. Альфа все больше и больше терял
уверенность в себе, заморгал так, словно вот-вот, и слезы потекут ручьем. На самом же
деле первым всегда начинал плакать Чимин, но чтобы это предотвратить, Пак закусил
губу.
Чонгук хотел что-то сказать, но лишь открывал рот немощно и закрывал тут же. На лице
все чаще проскальзывала улыбка, которую скрыть ненавистью или злостью уже нельзя
было.
— Что? Альфа? — спросил шепотом Гукки и посмотрел. — У нас будет маленький
альфа? Господи…
Он прижал ладони к животу, задрал халат, обнажая Чимина, и погладил мягкую кожу.
Пак улыбнулся по-доброму и прикоснулся к лицу брата. Чонгук заулыбался шире и начал
целовать лицо омеги, периодически задевая губы и щеки парня. Пак плыть хотел от вида,
что Чонгук счастлив, рад и любит ребенка, но тяжелый груз все сильнее и сильнее
опускался на его плечи.
— Гукки, — прервал его Пак, отстранил от себя и заглянул в лицо любимое. — Но есть
небольшие осложнения. Я… — Он замолчал, опуская глаза в пол, — давно ни с кем…
— Чем дальше он пытался говорить, тем сильнее волновался и смущался под взором
черных омутов. — Врач сказал, что организм, чтобы выносить и родить здорового
малыша, нуждается в альфе. Я договаривался с проверенным человеком, это должно
было быть всего раз. Я не хотел, правда. У нас ничего не вышло. Я не смог… Можно было
решиться на прием медикаментов, но те дорогие, а я, глупый, самый легкий способ
выбрал. Но ничего, я придумаю что-нибудь…
— Почему ты не сказал мне сразу? — Чонгук перехватил ладошку омеги и сжал легонько.
— Я… боялся… — Чимин посмотрел на него.
— Мы бы что-нибудь придумали. Я ведь… чуть с катушек не слетел, — произнес альфа и
схватился за волосы. — Ты мог попросить меня, хен.
— Попросить что?
— Я отец ребенка, понимаешь, и тебе нужен я, а не кто-нибудь на стороне.
— Но ты мой брат…
— Забудь об этом! — рыкнул Чонгук и приблизился. — Как ты можешь думать о родстве,
когда мы с тобой…
Чонгук не договорил, впиваясь поцелуем в губы омеги. Чимин опешил. Он положил руки
на грудь брата, слабо отталкивая, точнее, стараясь это сделать. Он сам забыл подумать,
забыл вспомнить о морали и совести, что бунтовали в его сознании. Он ответил сначала
неохотно, но когда Чонгук прижал его к себе сильнее, оглаживая талию так по
собственнически, что Пак не мог не возбудиться.
***
Почему люди совершают одни и те же ошибки, очевидные многим в их окружении?
Чонгук осторожно уложил парня на кровать, смотря на его красное смущающее лицо.
Чимин прикрыл рукой лицо, думал, что скроется от такого пронзительного взгляда, но
Чон давил на него и не позволял прятаться. Альфа убрал руку омеги в сторону и
приблизился, прошептав прямо в губы, перед тем как поцеловать нежно:
— Ты от меня не скроешься, хен.
Пак неохотно ответил, медленно обвивая сильные плечи своими ручками и прижимая
ближе к себе. Он ощущал влажный скользкий язык брата у себя во рту, но даже не
осознавал, что это неправильно и неприятно. Наоборот, он таял с каждым разом, когда
Гукки проходился по его ровному ряду зубов, по небу, сплетался с ним воедино. Чонгук
потянулся руками к талии брата, погладил осторожно и не отпускал больше. С каждым
разом Мини все больше и больше терял рассудок.
Чимин ахнул и откинул голову назад, позволяя брату перейти к его шее, оставлять на
своем бледном теле собственнические отметины. Чон кусал, а затем зализывал свою же
метку. Мини сам не понял, как на автомате раздвинул ноги еще шире, и закусил губу от
боли, застонав, когда Чонгук укусил особенно больно. Альфу это не остановило, а,
казалось, еще больше раззадорило. Он сильнее сжал талию брата и опустился к соскам,
взял в рот один и прошелся по нему языком, вызвал еще больший стон у омеги.
Пак стонал и не стеснялся уже никого. А кого ему было стесняться? Рядом был только
Чонгук, его брат, родная плоть и кровь, который опустился к животу и целовал каждый
кусочек на округлостях. Чонгук видел его любым и принимал тоже. Да и как вообще
можно скрывать что-то в себе, когда от этого человека уже малыш в животе растет.
Руки Чонгука скользнули к ягодицам, помяли немного и проскользнули дальше — к
заветному колечку мышц. Чимин весь напрягся и засмущался, когда Чонгук опустился к
ложбинке и поцеловал редкие волосики. От неловкости омега хотел прикрыться, но брат
сильнее раздвинул ноги, усмехнулся и взял член парня в рот.
Чимин открыл рот и застонал громче. Ему давно не делали минет, хотя, нет, ему его
почти не делали. Обычно его партнеры этим не занимались, брал в рот всегда омега, не
испытывая при этом удовольствия. Но то, что творил его брат, Чимина шокировало. Он
уже который раз возносился мысленно на небеса и, кажется, не прекратит это делать,
потому что Гукки невероятен. Мини посмотрел на него, на трепещущие ресницы, на
томный взгляд, что смотрел на него, и эти движения губами по его члену.
Омега громко вскрикнул и сам не понял в определенный момент, как кончил, а альфа все
проглотил, облизываясь при этом. Пак потянул к нему ручки, притянул к себе и
поцеловал глубоко, собирая с чужих губ свою же сперму. А Чонгук не противился, вновь
и вновь сплетаясь с братом, словно от этого зависела их жизнь. Пальцем надавили на
колечко мышц, что сразу скользнул внутрь.
Чимин протяжно простонал, разрывая поцелуй и шепча в губы любимому:
— Пожалуйста, осторожнее. Ребенок…
— Конечно, малыш.
Чонгук утянул его в поцелуй, пока сам принялся растягивать упругие стенки. Пак уже
был немного растянут и альфа знал, что это из-за ребенка, поэтому старался не
причинять боль. Мини тек под ним, как течный, из его прохода потихоньку стекала
смазка, пачкая простыни и кожу рядом. Чонгук не сдержался и быстро переместил
голову между ног парня. Он посмотрел на Чимина, улыбнулся и лизнул его вход.
Чимин откинул голову на подушку, сжал в ладонях простынь с силой и часто задышал,
сексуально при этом стоная. Чонгук целовал его там и ласкал, что не делал никто и
потом, омега уверен, будет в ногах альфы валяться за причиненное удовольствие. Чимин
стонет вовсю и просит не останавливаться. Он совсем забывает дышать, а когда
вдыхает — вокруг смешанные запахи Чонгука и, он готов поспорить, его.
Чимин возбудился так, что и ноги послушно раздвинул, приглашающе. И Чонгук не может
отказать. Он отстранился на несколько секунд, чтобы приставить к омеге свой член. Он
закинул ноги себе на плечи и сказал так, что у омеги в ушах голос раздался эхом:
— Запомни, хен, ты мой. — Усмехнулся. — Слышишь?
— Да, — протянул Мини.
— Громче, — рыкнул альфа и притянул омегу ближе. Чимин промычал что-то и
попытался сам насадиться, что у него не получилось. — Повтори.
— Я твой.
— Громче!
— Я твой, Гукки! Возьми меня. Сделай своим, — простонал Чимин, желая ощутить в себе
член брата.
— Навсегда.
— Навечно.
Чонгук вошел резким толчком, заполнив собой омегу, отчего тот закричал и широко
раскрыл глаза. Чон замер, давая парню привыкнуть, наклонился к нему и поцеловал, за
что Чимин сразу же ответил, ощутив, наконец, приятную наполненность, что не хватало
так долго. Чонгук вышел и снова вошел, поймав губами стоны брата, который все больше
и больше терялся в приятных ощущениях.
Чонгук зарычал и начать вбиваться все быстрее и быстрее, но, не допуская нормы, ибо
понимал, что беременным секс хоть и нужен, но осторожный. Хотя Чимину было уже все
равно. Он словно ощутил то, что хотел очень-очень давно. Парень понимал потихоньку,
что попробовав наркотик раз и испытав удовольствие, отказаться потом невозможно.
Бывших наркоманов не бывает. От Чонгука так же будет невозможно отказаться, даже
если от этого жизнь будет зависеть.
Альфа сжал с силой бедра, оставляя на них следы сегодняшней ночи, а Чимин, громко
выкрикивая, как ему хорошо, обхватил ногами бедра Чона, желая, чтобы в него входили
глубже. Чимин погружался в огромный грех, из которого нет выхода. Он схватился за
широкие плечи брата, царапая их. Потерялся, забылся и услышал лишь рык альфы возле
своего уха:
— Я тебя никому не отдам. Ни завтра, ни через год. Ты принадлежишь мне. Ты и ребенок.
— Ах, Гукки…
— Никакой альфа не прикоснется к тебе, кроме меня.
— Да-а… — завыл в бреду удовольствия омега.
Чонгук вцепился зубами в шею брата, прокусывая и оставляя свою метку. Чимин ахнув, на
секунду осознав, что же они натворили, но все ушло на потом, когда Чонгук поцеловал
чувствительно и вошел под особым углом. Пак кончил уже в который раз, выкрикивая имя
брата в оргазме, а Чон замер в омеге, позволяя узлу разбухнуть.
Чон натянул на себя Мини и кончил глубоко. Чимин откинулся назад в эйфории, ощутив в
себе семя Чонгука, закрыл глаза, тяжело дыша. Чонгук уложился рядом, притягивая
парня к себе и целуя в место, где оставил укус. А Пак уже обо всем догадался, решил,
что нет пути назад.
От этого дня хотелось одного: лить слезы ручьями от неизбежности.