Неверный поступок

12

.--Да… М-м… Еще, — стонет Чимин, хватаясь за плечи Чонгука.
Тот двинулся глубже, попадая по простате, а затем снова и снова, пока Мини не
застонал громче, чуть ли не крича. Стыда и совести давно не было в их отношениях, они
снова и снова поддавались страшному греху, сливаясь в танце любви. Никто кроме них
двоих не знал, что они делают друг с другом.
Альфа сжал с силой бедра, целуя мягкую кожу омеги под собой, целуя его искусанные
ключицы, тонкую молочную шею, немного набухшую грудь. Пак подмахивал бедрами
навстречу, царапал плечи от лучших ощущений и большого члена внутри. Чимин
погружался в огромный грех, из которого нет выхода. Но почему-то каждый раз все
сложнее и сложнее осознавать, что они с братом занимались чем-то
противоестественным. Для них это было уже чем-то обыденным. Навряд ли, пробовав
секс много раз, они смогут отказаться от него и зажить нормальной жизнью. Как все.
Чонгук осторожно перевернул омегу, поставив на колени, вошел резко, отчего Пак
вскрикнул и сжал член альфы в себе сильнее. Чон зарычал, положил руки на талию
парня и начал двигаться быстрее, не переходя на бешеный ритм, чтобы не причинить
вред ребенку. Омега кусал губы от удовольствия, поддавался назад, насаживался на
орган и стонал. Еще немного и он кончил, кусая свою руку. Чонгук еще немного двигался
в нем, пока не остановился и не излился глубоко.
Чимин лег на кровать и подвинулся, позволяя Чону лечь рядом. Альфа сразу же обнял
омегу, укладывая руки на живот парня и поглаживая нежно. Вдруг Пак почувствовал
боль в животе, ту же, что и была в туалете. Он скривился и встал, зашипев от боли.
Чонгук подорвался за ним.
— Что-то случилось? — спросил взволнованно Чон и прикоснулся к плечам омеги.
— Немного… живот болит, — выдал Чимин и погладил живот. — Сейчас приду.
Он встал и пошел в туалет. Альфа глядел ему в след, не понимая, что происходит. Омега
же в зеркале осмотрел себя, прикоснулся к животу, который начал постепенно
проходить, погладил его и зашипел, дыша часто и пытаясь успокоиться.
— Тише, малыш, ну что ты меня так пугаешь.
Нельзя больше откладывать визит к врачу, поэтому на следующий день Чимин записался
к нему, но тот мог только принять через несколько дней. Поэтому Пак старался не
делать резких движений лишний раз. Он рассказал все Чонгуку, а тот был так
взволнован, что хотел остаться дома. Только омега уговорил его, что все в порядке и
ничего страшного не происходит.
— Ты уверен? — спросил Чонгук, когда собирался утром на учебу.
Сегодня у Чонгука был экзамен, поэтому он оделся подобающе: зауженные брюки, белая
рубашка, пиджак. Чимин подошел к нему, когда альфа почти оделся, и поправил
воротник, который уже успел загнуться.
— Да. Все будет хорошо, — заверил его Чимин и улыбнулся.
Чонгук улыбнулся своей кроличьей улыбкой и поцеловал парня кротко. Пак засмеялся от
этого, схватил парня и снова притянул к себе, целуя уже более напористо. Чон
отстранился с неохотой, напоследок облизывая губы брата. Чимин бы хотел целоваться с
парнем еще, но младшему нужно на учебу, поэтому он хмурит бровки и надувает губки.
— Ты чего? — выдал альфа и потрепал омегу по голове.
— Ты во сколько придешь? — Пак отпустил воротник и осмотрел Чона. — Тебе идет
кстати. Почему не надеваешь форму чаще? Такой красавчик в ней. — Он закусил губу,
глядя прямо в глаза. — Так бы и съел.
— Не люблю ее. — Подмигнул ему Чонгук. — Вернусь только вечером. Если отпустят
раньше, то днем.
— М-м, буду скучать без тебя.
Чимин усмехнулся, а Чон не удержался и притянул к себе омегу для поцелуя. Во время
него альфа осторожно и легко погладил живот парня, а когда и вовсе прекратил
целовать пухлые губы брата, опустился на колени и прошептал:
— Малыш, не буянь там. Папочка очень волнуется за тебя.
Чимин хихикнул и положил ладошку на голову брата, поправил его волосы. Чонгук ушел
из дома через минут десять, понимая, что уже опаздывает. Пак остался один и решил,
что займется собой. Он принял душ, а потом решил приготовить что-нибудь необычное и
вкусное. Парень знал, что готовить и как, а еще знал, что нравится брату. Но, стоя около
плиты, неожиданная боль вновь вернулась.
— Да что ж это такое, черт! — выругался он и пошел за обезболивающим.
Как и ожидалось, боль прошла, но она все больше и больше напрягала парня, ибо это
свидетельствовало о том, что с организмом что-то не то. Точнее с ребенком. Чимин
полазил в интернете на разных форумах, а то, что там было написано, вовсе его огорчило
и ужаснуло. Страшные картинки и слова путались в голове, отчего Чимин не выдержал и
позвонил в клинику.
— Здравствуйте, это Пак Чимин, — сказал взволнованный омега, разговаривая с
консультантом по телефону и кусая пальцы, нервничая. — Я бы хотел перенести прием…
Пораньше никак?.. Завтра? Давайте.
Его «завтра» не устраивало, ему нужно было «сегодня», но от него уже ничего не
зависело. Он продолжил готовку, но не так радостно, как раньше, а еще через полчаса
ему позвонил Джин. Чимин удивленно взял трубку, прижимая ее одним плечом и
продолжая готовку.
— Чимин? — спросил на той стороне Джин. Его голос казался каким-то тревожным, но
Пак этому значения не придал.
— Привет, хен. Как дела? Что хотел?
— Все так себе. Не хотел тебя отвлекать, но сегодня директор требует тебя.
— Зачем? — Чимин нахмурился.
— Отчет какой-то заполнить. Сможешь прийти?
— Да, во сколько?
— Он до обеда здесь.
Чимин вздохнул и потер уставшие глаза, думая, что делать.
— Ладно, скоро буду. — И отключился.
Мини не хотел появляться на работе еще очень долгое время, а учитывая, что потом
начнется одна забота о ребенке, о ней он забыл напрочь. Но раз сказали — надо
сделать. Поэтому Чимин собирается и идет на «любимую» работу, где его уже
поджидает весь в делах Джин и рассерженный директор. Он пробегается мимолетно
взором по беременному омеге, хмыкает и снова перебирает бумаги.
— Ты опоздал, — грубо сказал мужчина.
— До обеда еще час, — ответил Пак, поправляя сумку на плече. Он смотрит на Джина,
который уж сильно увлечен работой, что быстро смотрит на омегу, кивает и
возвращается к работе. — Что с отчетами?
— Где за сентябрь и за октябрь? — Тычет в листы директор и недовольно смотрит.
— В смысле? Я все оставлял здесь.
Чимин подходит ближе, роется в документах и не может разобрать, где что находится.
Он хмурится и читает все попало. Джин мимолетно глядит на него, пока директор стоит,
сложа руки на груди, смотрит на растерянного подчиненного. В итоге директор не
выдерживает и указывает на стул. Чимин смотрит на него непонимающе.
— Садись и делай! — говорит требовательно мужчина.
— Прямо сейчас? — Пак выпучивает глаза.
— А когда еще? Никто не виноват, что ты залетел не вовремя.
— Моя жизнь вас не касается! — грубо отвечает Пак и сжимает кулаки с силой.
— Пока ты работаешь здесь, меня касается все. Не смей вообще так со мной
разговаривать, щенок, — не выдерживает мужчина.
Чимин скалится и хочет уже ответить, как снова чувствует ужасную боль в животе. Он
сгибается пополам и дышит часто. Джин подрывается и оказывается рядом, держит
парня за спину и поглаживает:
— Ты как? Давай уйдем отсюда, — говорит Ким, взволнованно смотря на искривленное
болью лицо омеги.
Пак хочет что-то сказать, но не может и слова сказать, пищит невнятно и держится за
живот ненормально. Его как будто резали, внизу живота все пылало, ужасная тяжесть и
невыносимая боль. Омега морщится и держится на ногах усиленно, чтобы не упасть.
Джин вскрикивает, отходя быстро от Чимина, глядит с ужасом. Директор так же:
отходит испуганно назад и прикрывает рот.
— Он что… — выдает он.
— Рожает он! — кричит Ким и подрывается помочь омеге, у которого уже воды отошли.
— Звоните в скорую, срочно!
Мужчина хватается за телефон и быстро набирает номер скорой. Но Чимин мало что
понимает. Ему мутит страшно, вот-вот и он потеряет сознание. Он не помнит, как
приезжают врачи и увозят его на машине. А затем крики, боль, мимолетная потеря
сознания, после чего его снова возвращают в реальность и требуют тужиться.
Пак не знает, сколько времени проходит. Он помнит лишь боль внизу живота не
совместимую с жизнью, а затем громкий плачь ребенка.