Кошмара отвернуться нельзя... а почему? Кажется, из этого правила есть как минимум одно исключение...
______________________________________________________________________
От Кошмара нельзя убежать.
Тихой тенью он крадётся за спиной, отдаётся в ушах отголосками безумного шёпота, воем голодного ветра. Страх – это вечный спутник, это неутомимый, неумолимый преследователь; страх – жестокий учитель, враг, который видит насквозь, охотник, который не промахивается.
От Кошмара нельзя убежать. Нельзя – как от окружившего со всех сторон красного пламени, как от сводящего с ума ледяного хохота, засевешего в памяти глубоко-глубоко, как от стука сердца в груди (в груди ли?), считающего минуты до погибели. Можно закрыть глаза и заткнуть уши, можно не видеть и не слышать, можно позволить ему загнать тебя в угол и прикончить, как труса. Можно резать гвоздём огонь и разгонять дым громкими воинственными криками, можно заявить на весь свет, не боюсь-де я никого, и совершить тысячу и один подвиг…
Можно, да только нужно ли?
Зачем прятаться, когда знаешь, что не скроешься? Зачем храбриться, если знаешь, что врёшь?
Покуда жива душа, покуда грезит она и боится — от Кошмара убежать нельзя: как убежишь от того, что внутри тебя самого?
Кошмар можно только п р и н я т ь — или устать от него.
Принять — открыть зажмуренные глаза и позволить ему заглянуть в них. Принять — отложить гвоздь и всмотреться самому в его мрачный лик.
Тех, кто решится и выдержит, Кошмар щедро награждает: напевает на ухо прекрасные в своём ужасе мелодии, нашёптывает предупреждения, защищает, укрыв за пламенной стеной, когда нет надежды больше ни на свет, ни на веру — ибо ценит тех, кого считает достойным, тех, кто осмелился принять его, как друга.
Тех, кто не осмелился — заставляет гореть заживо, смеясь над их криками.
Тех же, кто устал, кто больше не горит, а только тлеет, он отпускает сам.
Отпускает — не нужны ему ни выгоревшие артисты, не погасший интерес публики.
Отпускает — вытряхивает пепел из печи, ибо пепел не разжигает Пламя, но гасит его.
Тем, кто истлел, ничего уже почти не страшно — пусть и не вспомнят они, почему, пусть милостивый Кошмар заберёт из их памяти так много, как только сможет.
Некоторые после этого погружаются в грёзы, обратившись к Свету, другие ищут умиротворения и находят среди текучей лазури синих стеблей манящий Покой.
Если же не заметить знаков, если не отпустить вовремя — пепел засыплет фонарь, а посеревшие угли раздавят Пламя, и пускай Сердце пока ещё не умирает от голода, а фонарей у вас полным-полно, один такой уголь ты уже проглядел.
...Интересно, сколько лет понадобится будущему тебе, чтобы сообразить (или, быть может, вспомнить) что Брумму давно пора в отставку?
