Всматриваясь в прошлое, как чародей в хрустальный шар, я вспоминаю твой взгляд, изучающий меня. Помню свою застенчивость и напускной холодный вид. Интересно, что я никогда не был хорошим актёром и даже боялся сцены, но ты не смогла разглядеть всю лживость моего напускного высокомерия.
Бабушки и дедушки, мамы и папы с раннего детства передают тебе сакральную истину: если нравится – молчи, не подавай вида. Какая замечательная и мудрая фраза! Скажу ли я такое своим детям?
Когда мы проводили время вместе, я был рад. Думаю, и ты тоже. Помню твою улыбку, глаза, нос, губы и пленительный смех, когда я шутил невпопад. Но где-то внутри сидел червь, нашёптывавший мысли о том, что всё это – ложь. И даже закрывая уши, я продолжал слышать эти нашёптывания. Возможно, поэтому мне так полюбилась фраза: «любит она совсем другого», мимоходом услышанная в «Полётах во сне и наяву».
Ты была так красива и близка. Я стремился к тебе, но после каждого шага вперёд отступал на двадцать шагов назад, пока не упустил тебя из виду.
Проходили месяцы и годы. Одинокая луна тысячи раз поднималась по небосводу, заглядывая в окно моей комнаты, и тысячи раз видела меня, корпящего над листами пожелтевшей бумаги. Я исписывал строку за строкой, создавая магическую книгу, персонажами которой были мы с тобой. В этой книге, после долгого молчания, мы сблизились вновь, несмотря на все якоря взрослой жизни. И я готов был лишиться всего, только бы видеть твои губы и слышать твой смех.
Я был твёрдо уверен в том, что пишу не книгу, а чары и заклинания, околдовывающие реальность. Свет далёких звёзд был сигналом демонов из космических глубин, благоволящих мне.
Недавно мы случайно встретились в старом, дребезжащем трамвае, который вёз тебя на работу. Но я не видел взрослой женщины, обременённой делами и заботами, – я видел тебя прежнюю, потерянную мной годы назад. И я точно знал, что эту встречу предопределили нам звёзды. Знал, что вечером мы будем непринуждённо болтать, сидя, как раньше, в маленьком кафе у твоего дома, – так, как написано в моей книге. Но с каждой минутой меня всё больше будут одолевать тревога и сомнения – ведь я так и не успел закончить свой труд.
