Тихвинский взбешенно ударил кулаками по столу так, что по древесине побежала глубокая трещина. Сейчас он был один, так что мог позволить себе такую вольность, как бесконтрольный приступ клокочущей ярости. Он весь дрожал, тяжело дышал, порой задыхаясь собственной слюной, запрокидывая голову назад, что затылком касался позвонков. Изнывал от бесконечной жажды крови. Он рвал и метал, слоняясь по комнате, как дикий зверь по клетке зоопарка. А все из-за этого помойного червя, из-за этого дьявольского отродья... Все его планы пошли наперекосяк из-за этого жалкого недо-астролога. Роман в гневе швырнул в стену хрустальную пепельницу, и та вдребезги разлетелась, осыпая дорогой ковер градом блестящих осколков и пеплом табака...
***
Тоня закрыла уши перьевой подушкой и зажмурилась до боли в глазных яблоках. Из-за хождения рабочих по дому, возни с телом и шумной истерики брата, которого пошёл успокаивать дворецкий, она не могла уснуть. Для Эраста господин Розенберг был всем, она это знала, однако все еще не понимала, почему <i>ей</i> так плевать на внезапную кончину отца. Равнодушие - страшное чувство.
Жарко. Стряхнув с себя одеяло, девочка распахнула глаза, перевернулась на спину и уставилась стеклянным взглядом по-волчьи желтых глаз в потолок. И что будет завтра? Очередной спокойный день с типичным набором уроков, или неизвестность принесет новые сюрпризы?
«Интересно, как там Мстислава?» - внезапно подумалось Тоне. Одноклассница выглядела растерянно, когда Эраст наехал на нее, так что Розенберг чувствовала угрызения совести за то, что дала брату отыграться на незнакомой ни в чем невиноватой девочке, которая и так шугалась малейшего звука. - «Должно быть, испугалась, или разозлилась...»
Она почесала зудящий кончик носа, подавила чих и снова закрыла глаза, старательно погружая мозг в сонное состояние. Вскоре шум дома стих, и Тоня провалилась в сон, некрепкий, тревожный и нежеланный.
***
- Тоня! - несильный хлопок по плечу заставил желтоглазую обернуться, приходя в себя от транса. Мстислава с неловкой улыбкой помахала однокласснице, на удивление высоко задрав рукав толстовки. Тоня сощурилась.
- Привет, - ответила Розенберг, поправляя перекрутившуюся в мочке уха сережку.
- Как вчера все прошло? - Миса положила правую ладошку на свое левое предплечье и чуть дрогнула, незаметно, но ощутимо для самой себя. - Как себя чувствуешь?
