Прошу, спаси... [Закончен]

Глава 1. Палата.

Девятнадцатилетний парень едет в смирительной рубашке, в каком-то белом микроавтобусе, совершенно не понимая, в чём он провинился в прошлой жизни.

Ещё утром было всё хорошо. Хотя... Кого он обманывает ? С того момента, как его забрали из приюта, у него никогда не было «всё хорошо». Тогда, восемь лет назад, какие-то чужие дядя и тётя сказали, что они теперь его новые родители. Хах, каким же он был наивным, считая, что ему повезло больше других детей в приюте.

С того самого дня ежедневные побои стали в порядке вещей.
В школу мальчик не ходил. «Отец» опасался, что люди, увидев многочисленные шрамы и синяки, начнут что-то подозревать. Потому, ему пришлось учится самому, втайне от «родителей», воруя книги из библиотеки через улицу. Он был умным и обладал хорошей памятью, а поэтому ему хватало каких-то пару дней, чтобы прочитать учебник от начала до конца.

«Отец» издевался над парнем, заставлял его есть объедки со стола, часто избивал за любую оплошность и никогда не выпускал его из дому.

Однако, сегодня была та самая «последняя капля». Сокджин попросил у мужчины еды, так как его морили голодом уже второй день, на что тот просто хмыкнул и с презрением сказал «-Еда на полу». Когда парень взял тарелку, небрежно оставленную под столом, он не удержал равновесие, из-за изнеможения, и упал, разбив тарелку. Со стороны женщины тут же посыпалось «-Дрянной мальчишка! Жрёт за наши деньги, так ещё и разбивает посуду!». Она влепила ему звонкую пощёчину. Сокджин проблеял: «- Но я... я не виноват...», однако тут же понял, что он зря это сказал. Женщина возмущённо позвала мужа и завизжала, как свинья «-Этот наглец мне вздумал перечить! Сил моих больше нет! Убири его куда-нибудь, чтоб мои глаза не видели больше это убожество!»

Мужчина тут же позвонил в психбольницу, и начал нести всяки бред про то, что их сын совсем сбрендил, бьёт посуду и орёт на родителей без повода. Парень не сказал ни слова против. Просто не было сил даже на возмущения.

И вот, он уже в этой самой «дурке» и записан как «232-рой номер». Никаких документов, никаких разборок, просто... Всё слишком просто... Вот, он уже в своей палате лежит на койке. Отовсюду слышно крики сумасшедших, топот, галдёж медсестёр и лишь в голове Сокджина стояла кромешная тишина. Её вроде бы называют «гробовой», да ?

Парня и вправду посчитали психически нестабильным, ибо с самого приезда в психбольницу он ни с кем не общался, словно никого не слышал, не вырывался, как обычные психи, не орал, не доказывал, что абсалютно здоров. Просто молчал. На вопросы не отвечал - не понимал зачем. Как будто от этого что-то вообще изменится. Ему всё равно никто не поверит.

Интерьер палаты был довольно скромен: два больших окна с белыми рамами, пепельного цвета обои, несколько обычных круглых люстр, в углу, справа от дверей, стояли 6 шкафчиков для вещей, 4 койки, возле каждой из которых стояла маленькая прикроватная тумбочка, полы скрипели — старые доски уже не выдерживали.

Парень достал из порванного кармана маленькое фото, размером 3×4. На нём была молодая женщина, лет 26-ти. На руках у неё был маленький пятилетний мальчик. Сокджин слегка улыбнулся, вспомнив лицо своей родной матери. Это было всё, что он помнил о своих настоящих родителях. Отца он никогда не знал, видимо тот бросил семью, а мать умерла от тяжёлой работы, пытаясь прокормить себя и маленького Сокджина. Мальчик до сих пор помнит ту улыбку. Слабую, еле натянутую, уставшую, но такую родную...

Единственным развлечением в этой своеобразной тюрьме для Сокджина стало складывание фигурок из салфеток и прочей макулатуры. Кто бы мог подумать, что у него это очень хорошо получается! Он мастерски складывал разных журавликов, попугаев, котов, жирафов, маленьких слонов, и прочую мелочь.

Все пытались найти «общий язык» с парнем, однако, тот никому не доверял и ни с кем не разговаривал. Лишь бросал злобные взгляды на стареньких медсестёр, которые два раза в день заходили к нему. Парнишке прописали какие-то лекарства для психов, которые он, естественно, не принимал. Он лишь перетирал их в порошок, а когда медсестра выходила, выкидывал в форточку. Да, кстати, на окнах палаты с наружной стороны была решётка, подтверждающая, что сирота попал в тюрьму. Не хватало лишь чёрно-белой кофты. Сокджин хохотнул от собственных мыслей и, развернувшись лицом к стене, уснул. Он вообще много спал. Особенно когда некие дамочки в белых халатах заходили, он притворялся спящим, дабы они вышли поскорее.

***
И так. Сразу могу предупредить, в этом фанфике будет довольно мало постельных сцен... Но, думаю вам понравится^^ =]. Приятного чтения.