Краткие сведения:
Мой английский отстой, мне так грустно. Извините за множество ошибок.
Текст главы
С каждым шагом, который делала Сакура, ее мысли становились все более и более запутанными, и она не могла точно определить, что она чувствовала. Это было не просто разочарование, это была грусть, вина, гнев и страх. В то древнее время, когда все было грубее, грубее, невозможно было предугадать, что с ней будет.
Ее руки были скованы наручниками в потоках воды, оставленных Тобирамой; она чувствовала усталость от недавней схватки, и время от времени она смотрела на мужчину рядом с ней, который держал голову высоко и не сводил глаз с тропинки, по которой они шли. Было очевидно, что он не хотел смотреть на Сакуру. Выражение его лица было жестким, так что невозможно было определить, что он чувствует или думает. Единственная конкретная информация, которой располагала куноичи, - это то, что она превратилась из союзника во врага.
Сакура не была глупой. Она всегда была умна и умела понимать ситуации, в которых оказывалась. Она знала, что ее поведение, ее навыки и информация, которую она давала о себе мужчинам в прошлом, были ненадежны.
Возможно, она слишком полагалась на людей, о которых слышала, когда росла. Это были рекомендации для нее, она же была для них чужой, особенно в то время, когда женщины были в основном безобидны и сосредоточены на домашних делах. Очевидно, у Тобирамы были все основания подозревать характер Сакуры. Это было очевидно.
Ее сердце болело от этого.
Последующие дни были настоящей пыткой. Сакура была заперта в маленькой кабинке размером 3х3 метра, со старым и отвратительным матрасом, на котором можно было лежать, кастрюлей с водой и чем-то, что должно было быть туалетом, но выглядело как объект пыток.
Вокруг него было еще несколько камер с мужчинами, которые представляли некоторую опасность для новосозданной деревни. Пребывание там разбило ей сердце, потому что она могла быть чем угодно, но не опасной для своей родной деревни. И ее сердце разбилось еще сильнее, потому что она пробыла там уже два дня и не получила ни одного визита от братьев Сенджу. Их отсутствие вызывало у нее самые худшие мысли. Казалось, что они никогда не ценили Харуно; казалось, что все ее дела, вся ее медицинская работа были проигнорированы; помня об этом, она чувствовала печаль и одиночество. Затем она остановилась, чтобы подумать, и вспомнила, что была здесь для того, чтобы сделать что-то хорошее, защитить Тобираму и себя от людей, которые хотели напасть на них. Потом она разозлилась. И вернулся к печали, к страху, потом к гневу и так далее.
