Мидория и Все

Тододеку

Резюме:

Раненый и отчаявшийся выжить, Мидория Хисаши заключает сделку с демоном.

Заметки:

Итак, что касается динамики семьи Тодороки, я просто хотел бы сказать, что они демонические королевские особи, так что они, конечно же, немного оок. Шото на самом деле не заботится о своем шраме, и у него нет никаких проблем, чтобы не использовать огонь. Но также? Он деффо в Изуку, так что у них не было возможности не быть друзьями ... Или вы знаете ... подробнее позже.

Рабочий текст:

Мидория Хисаши на самом деле не заботится о том, что его друг делал, чтобы получить кровь, но ему хотелось, чтобы они не наделали столько шума. Он поднял глаза от книги, когда вой прекратился.

"Ты покончил с кошкой?" - спрашивает он, перелистывая страницы книги, напоминая себе, что нужно правильно произносить слова. Сама идея была глупой, но ему сказали, что однажды в колледже все пытались вызвать демона. Конечно, никому и никогда не удается, но в этом-то и вся суть.

«Да, да. Проклятая штука слишком много двигалась. Вот», - говорит Канта, ставя фарфоровую чашу, полную крови. В круге, который он нарисовал ранее, была пентаграмма. Он был нарисован сажей от обожженной древесины от Голубого пляжного дерева и Айронвуда. Инструкции временами были слишком конкретными. Кровь была в центре. По пять свечей на каждой внешней точке пентаграммы и лед на каждом пересечении линий.

Канта попятился и начал быстро петь. Он должен будет прочитать это, прежде чем лед растает строки.

" Ignis glacies resistis, et exaudi me voca.
Ignis glacies resistis, et exaudi me voca
Ignis glacies resistis, et exaudi me voca"

Он продолжал петь, ожидая, пока лед растает. Мимо его пронесся холодный ветерок. Он вздрогнул и почти перехватил дыхание, они были в подвале общежития, и даже дверь была закрыта. Откуда будет ветерок?

Он мог бы поклясться, что видел, как пламя свечей танцует выше, но это, должно быть, было его воображением. Воск стал таять быстрее, и в комнате стало жарче. А потом снова холодно. Хисаши оторвался от книги, когда он закончил пение в тринадцатый раз, и посмотрел на круг. Лед не таял.

«Эй, чувак, вдруг получилось ...» - вот и все, что канта умел раньше,

БУМ