More than friends

7. Тридцать пятая заметка;

Примечания:

Время действия: Чуе и Дазаю по девятнадцать лет.
Дазай/fem!Чуя, взаимная неозвученная влюблённость, типичные причуды Дазая и забавляющийся за счёт "Двойного Чёрного" Мори.

- Дазай-кун, тебе не кажется, что твои методы ухаживания несколько... - Не понимаю, о чём вы, Мори-сан. - Какие ещё ухаживания?! Дазай и Чуя говорят это одновременно, обмениваются раздражёнными взглядами и тут же резко отворачиваются, смотря в противоположные стороны. Мори посмеивается и продолжает обрабатывать разбитое колено Накахары - мягко придерживая за щиколотку, поглаживая большим пальцем выпирающую косточку стопы. Щёки Чуи заливает очаровательный румянец, когда она ощущает лёгкое скользящее прикосновение и начинает смущённо мять полы своего плаща. Если бы взглядом можно было отпилить руку, Огай уже остался бы без неё. Мужчина откровенно насмешливо смотрит на своего потемневшего глазами ученика, впившегося в него недобрым взглядом, и с невинной улыбкой продолжает заниматься коленом Чуи. Ах, вот бы увидеть детей этой непутёвой парочки. Наверное, это будет абсолютная защита и абсолютное нападение в одном флаконе. С другой стороны, Мори не хочет терять такого бойца, как Накахара Чуя. Ещё с одной стороны, это неизбежно, потому что эти двое определённо будут вместе в ближайшем в будущем. Если задуматься, они уже вместе, просто не осознают этого или же всячески отрицают. Ещё с одной стороны, что-то Мори подсказывает, Накахара способна найти эспера, меняющего пол или что-то в этом духе, чтобы ребёнка в итоге выносил Дазай. Страшная женщина вырастет. Страшная и прекрасная, вся в свою наставницу. Но Мори с радостью бы согласился на подобный расклад, потому что ленивый Дазай всё равно постоянно трётся в офисе, тогда как Чуя чаще всего вся в разъездах по командировкам и полям битв. Ах, это было бы прекрасно! Даже если бы и чертовски странно. Впрочем, в Порту всегда странностей хватало. Ещё одна погоды не сделает. - Мори-сан, давайте-ка я сам закончу, - в какой-то момент не выдерживает Дазай. - В вашем возрасте так долго на коленях стоять... Суставы ещё не ноют? - Спасибо за заботу, Дазай-кун, - улыбается Мори и дарит обаятельную усмешку ещё сильнее покрасневшей Чуе. - Но заботиться о своих подчинённых мне всегда было в радость. - Вот и идите, позаботьтесь ещё о ком-нибудь, - поднимается со своей койки Дазай и начинает шариться в шкафах в поисках чистых бинтов. - А я тут уж как-нибудь сам позабочусь о своей непутёвой напарнице. - Кто здесь ещё непутёвый, придурок! - тут же взвивается Чуя, вспыхивая от злости. - Это ты свалился мне на голову, суицидальный придурок! Смотреть надо, куда падаешь! - Ах, ну конечно, - качает головой Дазай, возвращаясь и ненавязчиво отпихивая поднявшегося с колен посмеивающегося Мори подальше от больничной койки с сидящей на ней Накахарой. - Я всего лишь собирался узнать, каково это - упасть из окна. Когда я смотрел вниз, там никого не было. Но, возможно, я просто не увидел тебя, Чиби? Ты такая крошечная даже вблизи, что мне нужна лупа, чтобы увидеть тебя. Как я мог рассмотреть тебя с пятого этажа? На этом моменте босс Порта решает оставить влюблённых голубков наедине и удалиться к Коё, чтобы поделиться с ней своими мыслями касательно будущего потомства «Двойного Чёрного». В конце концов, даже если их дети будут лишены способностей, что вполне возможно с учётом «Исповеди» Дазая, они всё ещё будут детьми Дазая и Чуи, самых опасных бойцов Порта, а такого кота в мешке не утаишь. Детей нужно будет обучить постоять за себя, и кто как не Мори и Озаки этим займутся? Но обсудить нужно всё заранее, иначе эта хитрая лисица заберёт себе все развлечения лавры. Тем временем в медицинском блоке Дазай опускает на корточки перед отвернувшейся от него Чуей и осторожно берёт её за ногу, стремясь прикосновением своей ладони стереть отпечаток прикосновений Мори. Большой палец оглаживает выпирающую косточку стопы. Ладонь медленно оглаживает подъём и скользит выше, на щиколотку, отчего Чуя заметно вздрагивает и одаривает его потемневшим взглядом. Слишком много эмоций, но Дазай разбирает каждую. Там и обида, и волнение, и смущение, и раздражение, и желание врезать ему за прыжок из окна, и желание убедиться, что с ним действительно всё в порядке. - Волнуешься за меня, Чиби? - усмехается Дазай. И тут же чуть не получает пяткой по лицу, увернувшись лишь в последний момент. - Обойдёшься, придурок, - шипит Чуя, скрещивает руки на груди и вновь отворачивается от него. Но она волнуется, и они оба это знают. Вот только чего Чуя не знает, так это того, что Дазай прекрасно её видел и упал на неё намеренно. Он даже вывалился из окна с криком «пожалуйста, пусть на этот раз всё получится!», чтобы Чуя заметила его и успела затормозить падение с помощью гравитации. Но они всё равно рухнули на землю, и Дазай отбил себе затылок и растянул туго замотанное в настоящем запястье, тогда как Чуя шлёпнулась, разбирая ладони и колени в кровь. Точнее, только колени, потому что руки защитила ткань перчаток. А вот тонкий капрон чёрных чулок не выдержал, и поэтому в настоящем Чуя сидит на больничной койке, смущённо прикрыв чуть приподнявшуюся юбку карандаш полой плаща, как будто открытые ноги без капроновой ткани, видимые всего лишь самую малость выше колен, это ужасно непристойно. В глубине души Дазай находит это очень милым. Чуя может быть шумной, дерзкой, наглой, заносчивой и даже высокомерной. Она может надеть очень короткую юбку или даже шорты, если хочет, чтобы уборщицы помыли полы в штабе не водой, а натёкшей из ртов её воздыхателей слюной. Или чтобы Дазай закутал её в свой плащ и обвязал поверх для верности бинтами, и прочитал лекцию о том, что негоже Главе Исполкома выглядеть так вульгарно, пока Чиби-гусеница, висящая на его плече - потому что они «идут домой, переодеваться» - кричит на него и пытается пинаться. И краснеет, явно довольная его реакцией. Она даже позволяет себе иногда кокетничать с Мори-саном, подобно своей наставнице умело балансируя на тонкой грани субординации и приятельских отношений с человеком, который когда-то помог ей найти своё место, который когда-то протянул ей руку помощи и стал её кумиром. Но в то же время Чуя по природе своей очень застенчива. Однажды она совершенно очаровательно смутилась лишь из-за того, что Дазай не сдержался и заправил ей за ухо прядь выбившихся из высокого хвоста волос. Хорошо, что он в тот момент сидел, иначе все в комнате совещаний стали бы свидетелями того, как он рухнул лицом в пол из-за внезапной острой вспышки слабости в коленях. - Дурацкая Чиби, - едва слышно бормочет Дазай, обрабатывая разбитое колено девушки. - Что ты там бормочешь, болван? - спрашивает Накахара и тычет пальцем в его затылок. Легко. Почти ласково. Почти поглаживает по ушибленной голове. У Дазая из-за этого тепло в груди зарождается. Но он ни за что не растечётся здесь по полу, ни за что не проиграет эту войну, поэтому... - Говорю, мне нужно увеличительное стекло. Кажется, где-то тут должна быть твоя коленка, но я её совсем не вижу, хм-м-м... - Давай я пну тебя в лицо, хочешь? Иногда лучше не увидеть, а почувствовать! - шипит Чуя и действительно снова пинается, не дожидаясь его ответа. Легко увернувшись, Дазай ловко поднимается с колен и отскакивает в сторону. Чуя тоже вскакивает с больничной койки, готовая поймать его и отбить рёбра, но тут же замирает и морщится от боли в коленях. Да уж, приложилась она неслабо. Может, в следующий раз Дазай сначала привлечёт её внимание, а уже потом свалится на рыжеволосую голову. И ничего это не ухаживания, ясно? А даже если и они, то что-то в этом духе намного лучше, чем те же дурацкие цветы. Потому что цветы Чуя если и примет, то просто поставил в воду и забудет. А вот упал Дазай ей на голову, и что? Они уже целых полчаса в лазарете, и сидели рядом, и он чувствовал бедром тепло её бедра, и она выглядела так мило в своих попытках посмотреть на него «незаметно». Вот бы ещё Мори-сан не пришёл им лекцию читать, и тогда Дазай смог бы обработать оба колена, а не только одно, и Чиби бы краснела из-за смущения, а не от раздражения, и вообще много чего ещё... - От тебя одни проблемы, крошка Чу, - вздыхает Дазай. И подхватывает девушку на руки, без труда удерживая её не такой уж и малый из-за жилистого тренированного тела вес. Правда, всё становится куда проще, когда Чуя перестаёт извиваться и выворачивать из его рук после нарочито громкого, хныкающего «ай, моё запястье, Чуя, больно, ты такая жестокая!». Сразу после этого Чуя замирает в его руках и не дёргается даже тогда, когда в лифте они сталкиваются с Акутагавой. Рюноске широко распахнутыми глазами смотрит на голые ноги Накахары чуть ли не у себя под носом, на её разбитые колени, перебинтованные Дазаем, а после у него срабатывает, пусть и запоздало инстинкт самосохранения, и парень резко опускает взгляд в пол и отходит настолько, насколько позволяет лифтовое пространство, жалея под давлением тёмной собственнической ауры Дазая о том, что вообще не вышел на этаже больничного крыла, пусть ему туда и не надо было. - Вы... Вы в порядке, Накахара-сан? - только и может выдавить из себя из вежливости парень. - Всё хорошо. На неё просто упал ангел, - улыбается Дазай, сверкая потемневшими ледяными глазами. - Всё хорошо. На меня просто упала жирная скумбрия, - одновременно с ним отвечает Чуя, одаривая Рюноске лёгкой улыбкой. К счастью, двери лифта вскоре вновь открываются, и Акутагава может сбежать чинно удалиться, оставляя распалившихся в очередной ссоре напарников наедине. Интересно, если он будет чаще ходить по лестнице, поможет ли ему это избегать подобных стычек? Акутагава очень надеется, что да.

|...|