More than friends

16. Девяносто девятая заметка;

Примечания:

Время действия: канонный возраст.
fem!Дазай/fem!Чуя, ER, ревность, зависимость, немного маниакальной жадности - всё как всегда. И немного жестокости, не то чтобы подробной. И Дазай-центрик.

Рассматривая ногти с забившейся под них кровью, запёкшейся грязными бурыми разводами, Дазай медленно сжимает и разжимает пальцы, наблюдая за тем, как крошится тонкая плёнка крови поверх её пальцев. Пустой взгляд скользит мельком по грязным бинтам на запястьях, а после поднимается на источник всей этой крови на руках девушки. Заместитель Накахары сидит в пыточном кресле в полубессознательном состоянии. Вряд ли он чувствует боль, потому что Дазай обколола его препаратами, но шок от вида щипцов, ножей и кусачек сказался, и в настоящем мужчина едва ли осознаёт себя в пространстве. Он обмочился от страха, и светлая ткань бежевых брюк вся в мокрых разводах. Дазай мельком смотрит на чужой пах, а после на столик с заляпанными кровью инструментами. Может, ей стоило отрезать ему член? «Никогда не делай того, в чём не уверена», - звучит эхом в памяти голос Мори-сана. Поджав губы, Дазай чуть склоняется вперёд, с безразличием рассматривая искажённое лицо, мокрое от пота и слёз, измазанное в крови. Пожалуй, и в самом деле не стоит. Кто знает, подохнет ли эта крыса от разрыва сердца в таком случае или нет, а смерть этого человека - несмотря на всё желание Дазай медленно и болезненно подводить его к смерти, разрезая на куски - не является частью плана, потому что этот человек важен для организации. Не эспер, но «самый лучший помощник из всех», как не раз и не два говорила Чуя. Только поэтому ублюдок всё ещё жив. - Если бы ты не зарился на чужое, - негромко, вкрадчиво говорит Дазай, наблюдая за тем, как жертва дёргается от звука её голоса, - то не оказался бы здесь. Но ты слишком глуп, не так ли? Несмотря на все предупреждения. Несмотря на все предостережения. Теперь ты будешь знать своё место. Мужчина хрипло дышит распахнутым ртом. Его глаза зажмурены, грудная клетка вздымается нестабильно и пальцы всё скребут и скребут по кожаным потёртым подлокотникам кресла. Ногти уже трещинами пошли, и кое-где виднеется кровь. Дазай морщится от этого зрелища. Так странно. Почему-то подобные мелочи вроде сломанных до мяса ногтей всегда вызывают у неё отторжение, тогда как отрезанный язык, ошмёток которого виднеется в распахнутом рту, из которого остро пахнет железом, совсем не волнует девушку. Впрочем, если бы не крики Накахары о том, что второго такого помощника ещё поискать, Дазай выдернула бы ногти этого похотливого ублюдка один за другим, медленно и планомерно, а потом принялась бы дробить фаланги пальцев, а потом... Встряхнув головой, Дазай отходит от лакомого куска мяса в сторону и включает воду в крошечной ржавой раковине, начиная тщательно отмывать свои руки. Чуя не любит, когда руки Дазай грубые и неухоженные, когда ногти покрыты трещинками или царапают неровными краями. Дазай такие мелочи не волнуют в целом, но вышколенная Озаки Чуя постоянно печётся о своём внешнем виде - дабы не посрамить верха Порта - и из-за этого цепляется вечно и к Дазай, которая предпочитает маску из ила на лице после очередного прыжка в реку всем кремам и скрабам на свете. Правда в том, что Дазай любит Чую и поэтому любит всё, что связано с её напарницей. А Чуя, несмотря на свой образ суровой мафиозной леди, любит ленивые вечера со всеми этими вышеупомянутыми кремами и скрабами. Она любит горячие ванны с аромамаслами и массажи с ними же. Она любит все эти сладко пахнущие маски для лица и крема для рук, и все эти цветные баночки с лаками и гелями, и покрытиями, и прочими непонятными жидкостями. И если Дазай может получить её внимание, терпя все эти пытки, после которых пахнет так, будто все пузырьки парфюмерной слили в одно ведро и получившуюся жижу вылили ей на голову, пусть будет так. Потому что всё это неважно, пока Чуя расчёсывает её волосы, массирует своими тёплыми пальцами её лицо и шею и негромко постанывает от удовольствия, пока Дазай сидит на её бёдрах и массирует спину, лаская пальцами острые крылья лопаток и покрывая лёгкими поцелуями карту несуществующих созвездий из разбросанных тут и там родинок. Дазай любит Чую. Любит её со всем этим помешательством на внешнем виде. Любит её уставшую и раздражённую. Любит её скорбящую и печальную. Любит её злую и яростную. Любит её, пахнущую духами и сигаретами и пропахшую кровью, потом и порохом. Любит красивую и ухоженную и любит на поле боя, где Чуя становится воплощением хаоса. Особенно нравится Дазай последнее, ведь именно на поле боя Накахара снимает все свои маски и становится огненной стихией, сносящей всё на своём пути. Дикая и необузданная, Чуя даже без «Порчи» завораживает, и как много раз Дазай попадала в неприятности лишь из-за того, что засмотрелась на напарницу? Не счесть. Разумеется, Дазай знает, что не у одной у неё есть глаза. Девушка прекрасно знает обо всех взглядах, обо всех комплиментах, обо всех подарках и обо всех приглашения на прогулки, в рестораны, в какие-то якобы деловые поездки. Это нормально, что мужчины увиваются вокруг Накахары. Дазай даже может похвалить их за отличный вкус. Вот только их с Чуей отношения - не тайна. Вся верхушка Порта знает о том, что «Двойной Чёрный» вместе во всех смыслах. Озаки сокрушается о том, что её ученица была проклята. Мори посмеется и откровенно радуется, что его непутёвой ученице повезло в любви, а ещё не так уж и сокрыто облегчённо вздыхает от сознания того факта, что Дазай всё реже думает о петлях и вскрытых венах и всё больше - о том, как бы затащить Накахару под венец. Сколько раз их задницы прикрывали Акутагава и Накаджима, и вовсе не сосчитать. Не то чтобы Дазай и Чуя занимались в офисе чем-то неприличным, но попробуй это доказать, когда твой протеже заходит в кабинет, а ты снимаешь чулок со своей напарницы зубами. И неважно уже, какое там было пари, и о чём был спор, потому что несчастный уже пылает ушами, надумав себе того, чего не было - обычно, к большому сожалению Дазай. Помимо верхушки Порта об отношениях «Двойного Чёрного» знают и их личные отряды подчинённых. Среди людей Дазай, одновременно боящихся её до тошноты и цветных мушек перед глазами и боготворящих столь же сильно за острый ум, хладнокровность и откровенную безбашенность, никто даже не смотрит в сторону Накахары без разрешения. Вот уж точно цепные псы, злобные и идеально выдрессированные, верные только своей хозяйке. Отряд Дазай славится своей жестокостью и бессердечностью. Преемница Мори подбирала людей себе под стать, и все знают, если на зачистку отправили именно её отряд, дело закончится огромной кровавой бойней, и никто не выживет - полная ликвидация. Отряд у Чуи совсем другой, потому что и Чуя совсем другая. В каждой организации - неважно, свет или тень - должна быть своя мать Тереза, лелеющая сирых и убогих. Накахара именно такая и есть. При всей своей жёсткости и цепкой хватке, она печётся о каждой вверенной в её руки жизни и переживает за каждого идиота, подставившегося и подохшего по своей глупости - как по скромному мнению Дазай. Из-за доброжелательности Чуи, из-за её открытости, все её подчинённые постоянно колеблются на границе строгой субординации и этики иерархии, из-за чего позволяют себе многое из того, за что Дазай вышибла бы мозги или сломала пару конечностей своим собственным подчинённым. По этой самой причине некоторые из них читают, что раз Дазай ценит мнение Чуи относительно её подчинённых и их некой неприкосновенности для второй половины «Двойного Чёрного», то это значит, что они могут позволять себе наглеть. Это правда, что Дазай старается не трогать подчинённых Чуи несмотря ни на что. Это не её люди, и сама Дазай не сторожевая собака для Накахары - всё наоборот, и это её Чиби - породистый мелкий шпиц. Но это совсем не означает, что Дазай позволит каким-то жалким безродным кобелям крутиться вокруг её Чуи, заходя при этом дальше взглядов со стороны и безобидного слюнопускания, которое обычно только развлекает Дазай. Чуя весьма наивная в этом плане. Она привыкла крутиться в мужском коллективе с детства, и пусть Озаки привила её достойные «юной леди» привычки, вкусы, взгляды и многое другое, это не меняет того факта, что Чуя чувствует себя своей среди своего отряда в сорок человек. Она спарингуется с ними, она выпивает с ними, она таскает их на своём горбу по полю боя с переломами и кровотечениями. Чуя не слабая девушка и не нежный цветочек - она сильнейший боец и эспер Порта. Накахара знает это о себе и чувствует себя так. Она не думает о том, что её помощь, её доброта, её заботливые руки и не менее заботливые взгляды могут быть поняты или приняты превратно. Она даже не замечает этого, и самый ярчайший пример тому - Тачихара. Впрочем, Тачихара - отдельная тема, как и Рюноске. Два верных щенка, которые за «Двойным Чёрным» хоть на край света, тогда как Гин и Ацуши - два голоса разума, постоянно одёргивающие обоих и возвращающие их в жестокую реальность, в которой их персональные солнца существуют лишь друг для друга. Дазай не трогает Тачихару, потому что тому достаточно похвалы от Чуи, чтобы засиять лампочкой, и у парня хватает мозгов не посягать на внимание Чуи сверх меры. По той же причине Чуя - намного более ревнивая и жадная, чем сама Дазай, хотя все и считают иначе - не трогает Рюноске, который бродит за Дазай тенью и готов целовать полы её плаща и мыски туфель, но даже мысли не допускает получить больше, чем тихое поклонение со стороны. Закрутив вентиль крана и встряхнув замёрзшими из-за холодной воды руками, Дазай вытирает ладони о ткань юбки на бёдрах и неторопливо возвращается к своему пленнику, нехотя проверяя его пульс и общее состояние. Жить будет, как бы ей ни хотелось обратного. Может, в следующий раз Дазай усмирит свою тьму и вместо того, чтобы марать руки лично, сманипулирует Тачихарой, который разберётся с очередным зарвавшимся идиотом вместо неё. Выполнять работу чужими руками, будучи уверенной в стопроцентном результате, всегда приятно. Настолько, что хочется кататься по дивану и урчать довольной кошкой. - Надеюсь, ты будешь умнее в другой раз, - похлопывает мужчину по щеке Дазай и отходит к столику с инструментами, чтобы собрать их на отмыв и дезинфекцию. Когда с полгода назад у Чуи появился очередной новый помощник взамен сгинувшего предыдущего - на этот раз это была работа Рюноске, расёмон и в самом деле способен пожрать что угодно - Дазай сделала всё, чтобы новый кадр сразу уяснил своё место и осознал, что Чуя занята. Позаботились об этом и подчинённые самой Накахары, и Тачихара, и даже безликие шестёрки. Каждого новичка всегда первым делом предупреждали о том, что миниатюрная прекрасная как рассвет Накахара Чуя со своими тонкими пальцами, обтянутыми бархатом перчаток, и узкими лодыжками, затянутыми в чёрный капрон чулок, занята и не доступна, недосягаема для простых смертных. И ведь предупреждали. И ведь пересказывали все мрачные сплетни, в которых была лишь правда, и никакой лжи. И сама Чуя держалась с этим кретином строго профессионально, потому что такой у неё подход - новичок ещё должен добиться её расположения. И что в итоге? - Может, мне стоило вскрыть твой череп? - спрашивает Дазай задумчиво, перебирая кусачки. - Может, там просто нет ничего, лишь пустота? Тогда это многое бы объяснило, а ещё я могла бы забрать тебя себе на опыты... Человек и живёт без мозгов. Удивительно, разве нет? Помощником мужчина оказался великолепным: расторопным, услужливым, предприимчивым. Именно такого человека Чуе и не хватало - который будет быстро и качественно выполнять свою работу. Дазай даже предлагала подобрать кого-нибудь лично из своих парней, но Чуя сказала, что ей не нужно следящее устройство от любовницы в виде живого человека. Не то чтобы Дазай планировала что-то подобное, конечно нет! Ах, Чуя так плохо о ней думает... Для слежки в кабинете Накахары стоят камеры и прослушка. Это ведь куда надёжнее какого-то там человека, даже если его лично отобрала Дазай! В любом случае, четырёх месяцев не прошло, как новоявленный помощник стал оказывать Чуе знаки внимания. И если поначалу всё было вполне невинно, то после размах начал расти, и даже Тачихара - по словам Ацуши - начал откровенно психовать. Его бесило всё происходящее, но он не мог ничего поделать, ведь Чуя - привычно слепая к чужим поползновениям, Дазай любит это в своей напарнице в той же степени, в какой ненавидит, потому что подобная слепота уму непостижима - чуть ли не молилась на этого идиота, спасающего её от неподконтрольного вороха вечных деловых и не только бумаг. Так что у Дазай и оправдание готово на случай негодования Накахары - она просто спасла её самого верного подчинённого от нервного срыва. Дазай могла убить. Дазай могла покалечить. Дазай могла долго изощрённо пытать. Но не сделала всего этого, потому что этот сотрудник важен и нужен Чуе. Дазай даже озаботилась тем, чтобы узнать всё о должностных обязанностях куска мяса в пыточном кресле, дабы выбрать самое приемлемое наказание. Дазай была так мила и услужлива, что даже учла при выборе из оставшихся вариантов сердобольность и жалостливость Чуи. Её напарница постоянно чувствовала бы беспочвенную вину за то, что её подчинённый лишился одного вырезанного глаза, к примеру, поэтому Дазай выбрала самый простой выход из ситуации - отрезанный язык. Для работы за компьютером, для работы с бумагами, для систематизации отчётов и деловых бумаг не нужен язык. Для передачи папок и провода гостей в кабинет Накахары не нужен язык. Для приготовления кофе и чая не нужен язык. А ещё теперь никто не будет делать двусмысленных предложений и комплиментов Чуе. Никто не будет трепаться о своих омерзительных фантазиях в главной роли с начальницей. Никто не посмеет, напившись и сняв свою сахарную маску, презрительно кривиться и говорить о том, что Накахаре место в борделях Озаки, и «какого чёрта эта шлюшка ломается, да какие у неё могут быть отношения с другой женщиной, это ненормально». Ненормально, как считает Дазай, то, что каждая озабоченная особь мужского пола, запавшая на задницу или грудь Накахары, считает, что их член - волшебная палочка, исполняющая чужие желания. Ненормально, как считает Дазай, то, что каждая озабоченная особь мужского пола, по всей видимости, считает Накахару - терпеливую, лояльную, спокойную Накахару - недотраханной сукой. Ненормально, как считает Дазай, то, что каждая озабоченная особь мужского пола считает себя неотразимой настолько, что на их член должны запрыгивать с разбега. Ненормально, как считает Дазай, то, что каждая озабоченная особь мужского пола считает Чую шлюхой, которой для того, чтобы банально дышать, нужен член в вагине. Ненормально, как считает Дазай, то, что каждая озабоченная особь мужского пола в подчинённых Чуи страдает отсутствующим инстинктом самосохранения. - Однажды кто-нибудь всё-таки попробует зажать Чую, - негромко сообщает Дазай своей жертве, протирая лезвие ножа спиртовым бинтом. - И я хочу сидеть в первом ряду, чтобы во всех подробностях увидеть, как она сломает идиоту руки в трёх местах, а после вырвет позвоночник. Но я также не могу допустить, чтобы чьи-то потные грязные лапы прикасались к моей милой Чиби... Хм... Что же мне делать? За спиной слышится булькающий от крови в горле хрип. Тяжело вздохнув, Дазай берётся протирать кусачки. Её прелестная миниатюрная феечка заслуживает лучшего. Она заслуживает быть похищенной, чтобы очнуться на вершине Эйфелевой башни или в зарослях виноградника «Фрателли Вогадори» семейства Вогадори. Заслуживает того, чтобы проснуться от того, что её лодыжки покрывают мягкими поцелуями, не поднимающимися выше. Заслуживает того, чтобы от одного только прикосновения тёплых пальцев, не скрытых перчаткой, у человека подгибались колени. Заслуживает того, чтобы на её ножки - даже если их ещё нужно сначала найти с помощью лупы, ведь Чиби такая крошечная - аккуратно натягивали тончайшие шелковистые чулки, касаясь кожи лишь самыми кончиками пальцев, дрожащих от волнения. Чуя заслуживает поклонения и преклонения, а не масляных взглядов и грязных похотливых ухмылок. - Кстати, об ухмылках, - вспоминает Дазай и цыкает. - Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь, так что запоминай. В твоём рту достаточно зубов, знаешь? Я буду вырывать их один за другим, если ты будешь и дальше заниматься чем-то помимо работы в обществе моей Чуи. А ещё для выполнения своих обязанностей тебе не нужны пальцы на ногах и ещё разное, по мелочи. В общем, я найду, как заставить тебя работать и ничего больше. Сколько при этом частей тела останется на своих местах, зависит только от тебя. Закончив с инструментами, Дазай выбрасывает грязную от крови марлю и оборачивается, окидывая свою жертву ещё одним цепким, сканирующим, безразличным взглядом. Безвольный кусок мяса, мешок с костями. Все они такие. И все они отчего-то мнят себя кем-то позначительнее грязи под ногами. Пожалуй, Дазай всё-таки поговорит с Чуей о некоторых рабочих моментах, связанных с её людьми. Пожалуй, Дазай всё-таки выберет Чуе адекватного помощника из своих людей. Пожалуй, Дазай всё-таки заглянет к Мори-сану на чай и поинтересуется у него, что будет с мужчиной, если отрезать ему член. Ох, и нужно будет обязательно выждать тот момент, когда наставник сделает глоток чая. Подавившийся Мори-сан наверняка будет выглядеть весьма забавно. Может, Дазай даже запишет это себе на память - главное быть незаметной. - Что ж, мне пора идти, - сообщает девушка, накидывая чёрный плащ на плечи. - Ещё нужно столько дел переделать и столько убийств спланировать. Не скучай тут без меня. Скоро за тобой придут. Покинув пыточную, Дазай потягивается и направляется к выходу под звонкий цокот каблуков по бетону. Хорошо, что у Чуи миссия в Осаке, и вернётся напарница только через два дня. Иначе мгновенно унюхала бы кровь и начала разводить очередную склоку на пустом месте. А так у Дазай есть достаточно времени для того, чтобы закончить и со своими делами, и озаботиться делами Накахары, чтобы после выбить для напарницы выходной и встретить её горячей ванной, массажем, сотней бутыльков с аромамаслами и прочей лабудой, которую так любит Чуя. Конечно, Накахара точно заподозрит неладное, но к тому времени Дазай уже зацелует её до невменяемости, а в офисе к своим играм можно будет привычно подключить услужливого Тачихару, и всё наверняка обойдётся малой кровью. В конце концов, Дазай ведь никого не убила на этот раз, верно? А значит, она и вовсе заслуживает небольшое поощрение. Может, удастся уговорить Чую поиграть в хозяйку и её питомца? Было бы прекрасно. Прекраснее будет только лицо возмущённой и одновременно смущённой Чуи в тот момент, когда она поймёт, что собачьи ушки Дазай прикупила вовсе не для напарницы, а для себя. - Поскорее бы ты уже вернулась, Чиби, - бубнит себе под нос Дазай и тяжко вздыхает. Без Чуи ужасно скучно и делать что-то ещё ленивее, чем обычно. Но ничего. Прямо сейчас Дазай первым делом наведается к Мори-сану и отлично развлечётся. Заодно и выходной для напарницы выбьет, а там подождать всего ничего, и жизнь снова станет прекрасной сказкой, раскрашенной яркими красками. Будто и не жизнь вовсе, а прекрасная мечта.

|...|