After Hours

Неразрешенный

Чимин чувствует, как у него в ушах шумит пульс, и ему кажется, будто все происходит в замедленной съемке. Его зрение затуманилось, и на мгновение он чувствует себя отстраненным, неуверенный, не сыграло ли с ним его обоняние шутку.

- Чимин.

Голос Юнги доносится будто издалека, и ему требуется несколько секунд, чтобы его слух и зрение восстановились. Его взгляд проясняется, и он смотрит на Юнги, широко распахнув блестящие глаза. Он снова оглядывает шею альфы, внимательно изучая следы укусов вокруг его желез. Кожа была покрасневшей, переходящей в пурпур, и синяки выглядели свежими.

Омега тяжело сглатывает, снова встречаясь взглядом с Юнги. Он выглядит таким же усталым, как и Чимин, но омега не может заставить себя говорить. Его нос дергается, и он видит, как сразу же меняется выражение лица альфы. Юнги стоит прямо перед ним, но единственное, о чем он может сейчас думать, – это запах меда и ванили, цепляющиеся к его аромату. Он едва различим, и Чимин даже не уверен, как он может чувствовать его, но это то, на чем он сейчас сосредоточен.

Очень сладкий и нежный, и он абсолютно точно ненавидит его. Он отвратителен и не очень хорошо сочетается с запахом Юнги, ни капельки. Это все неправильно, и тревожное чувство добавляется к той куче беспокойства, которое он испытывает со вчерашнего вечера.

- Ты пахнешь по-другому, - ровно выговаривает он, не сводя глаз с альфы.

Он сосредоточен на малейшем движении, на каждом подергивании мускулов альфы, и он, конечно, замечает, как челюсть Юнги сжимается, а на лбу пролегает хмурая морщинка. Кажется, что он вот-вот протянет к омеге руку, но Чимин быстро отшатывается, хотя и не совсем уверен, каковы были намерения альфы в первую очередь.

- Что ты хочешь сказать?

- Я хочу сказать, - резко выдыхает он, раздув ноздри и впившись в альфу взглядом, - что ты грязный лгун.

Его живот крутит от расстройства, в горле стоит ком, а медовый запах кажется почти кислым. Он обжигает слизистую носа, и Чимин почти задыхается, – слишком преувеличенно для столь слабого отголоска, но омега внутри него не дает покоя.

- И о чем же именно я тебе солгал? – челюсть Юнги расслабляется, черты его лица смягчаются, и он в замешательстве хмурится.