- Эй, Танджиро, что ты чувствуешь?

Голод

•́ ‿ ,•̀ಥ‿ಥʕ'• ᴥ•̥'ʔ༎ຶ‿༎ຶ
(Внимание, эта глава [Как собственно и весь фанфик] отличается от {канона}. В ход пошло лишь мое {воображение}. Просьба {не} судить строго. [Спасибо]{за}<внимание>+приятного+*чтения*)
(๑•﹏•)⊙﹏⊙╏ " ⊚ ͟ʖ ⊚ " ╏(╬☉д⊙)⊰⊹ฺ

Что такое голод? Это..ощущение потребности в еде. Чревоугодие - грех.. А голод заставляет потерять рассудок, как в этих многочисленных историях о том, как два друга застряли на необитаемом острове, и когда заканчивается еда, готовы сожрать друг-друга. Руи читали в детстве подобное, но лишь одна история заканчивалась тем, что два друга всё же не мечтали о каннибализме, лишь умерли вместе. Мама. Мамино тепло, нежные руки.. Демон помнит. Помнит как это было.. И с каждой встречей с Танджиро воспоминания становятся ярче. Словно сейчас мама качает его на руках, гладит по голове и что-то увлечённо рассказывает своим сладким, мягким голоском. Словно соловей голосит самую лучшую свою трель. Голос подобен тихому, приятному журчанию ручейка в лесу. Нехотя, из сна вытягивает что-то неприятно холодное. Тяжёлые веки неохотно открываются и первый вопрос колокольчиком звинел в ушах. "Сколько я спал?". Губы сухие, потрескавшиеся, гамак свисает к земле, а сверху плавно падают белоснежные хлопья снега. Взгляд вылавливает из хоровода одну снежинку и пристально за ней следит, пока та не ложится ему на такой же белоснежный нос. Сверху от солнечных лучей его прикрывала паутина, но всё-таки снежинка каким-то образом пробралась. Вокруг царствовала ночь. Такой тишины давно не было, ведь её каждый раз нарушал охотник... В голове гудит второй вопрос. " Где Танджиро? ", за ним и третий "Он забыл обо мне?". Третий вопрос больно ударил по рёбрам, выбивая из колеи. Стало тошно... В груди всё сжалось, а земля вовсе ушла из под ног.. Ощущалась.. Тоска?.. Но что больше сейчас беспокоило, это голод.. Он сжирал демона изнутри. Эта потребность овладевала им с ног до головы. Вот-вот цепь терпения порвётся и настоящий демон вырвется наружу. Челюсть сжимается со всей силы, а из глотки вырывается хищный, истошный крик взывающий о помощи, который наростал и превращался в громкий рык.. Такой рык принадлежал бы только раненому, обозлённому на всё живое зверю.. После, зазвучал громкий вой. Такой глубокий, такой одинокий и грустный, из-за которого на глазах наворачивались слёзы, кровь стыла в венах, а сердце замирало в груди. Грудь разрывает горькая печаль. С веток деревьев слетели беспокойные птицы, сбрасывая часть снега на землю.