пусанина

5

Глава 5
25 июля 2018, 14:27
***

Спустя полторы недели, подлечив ногу и нервы немного, Чимин вернулся в школу.

И не то чтобы что-то поменялось за время его отсутствия, но…

К нему стали странно относиться. Он заметил это ещё до первого урока: никто не задирал, не пытался толкнуть в коридоре плечом, как это бывало. Когда он вернулся из Канады, от своего отца, обратно в родную и столь ненавистную школу, отношение к нему практически не изменилось, и по старой памяти издёвки продолжились. Может и не в таком количестве, как раньше, но Чимин мог сказать точно, что дышалось ему уже чуть легче.

Сейчас же — это было странно, подозрительно, настораживающе, но… поразительно легко. Проходя по коридору, он почувствовал себя, как мышца, которая была напряжена до предела очень-очень долгое время, и которой наконец дали отдохнуть, выпрямиться, перестать сжиматься в ожидании удара извне. Единственное внимание, что к нему осталось, это разглядывания и перешептывания, очевидно, связанные с изменениями в его внешности. Не каждый же день бывший одноклассник улетает гадким утёнком, а прилетает прекрасным лебедем. Чимин, правда, считал, что ему до лебедя ещё далеко, но лучшей интерпретации подобрать не мог.

Потому что он ненавидит себя прежнего, и он пытается полюбить себя нынешнего, хоть пока и несовершенного. Он ненавидит оставшиеся привычки из прошлого, вроде ''телепортации'' на кухню, когда там готовится что-то вкусное, и когда он, проглотив слюну, тут же ретируется оттуда, пока мама не заметила. Он любит новые привычки в себе: тренировки, танцы, здоровое питание, взвешивание каждое утро.

Потому что он хочет стать прекрасным лебедем, несмотря ни на что: ни на уговоры мамы съесть лишнюю пельмешку, ни на попытки Мина извести его. Он просто двигался вперед и пытался стать лучше.

     
Так что, если это очередной заговор с целью пнуть его под зад или унизить, то у них (или него?) не получится. Чимин подтянул рюкзак поудобнее и постарался побыстрее добраться до безопасного кабинета. Всё это походило на жутковатое затишье перед бурей.

Тем более, что Юнги нигде не было видно.

     
     
День прошел всё в такой же тишине, никто не выкрикивал обидное и набившее оскомину ''Пусанина! '', никто не пытался задеть плечом или пихнуть на лестнице.