Тринадцатая Богиня.

Глава 1

Каждый сильный человек изо дня в день смотрится в разбитое зеркало.

МОРЕНА

Алый закат всегда привлекает ее внимание. Хочется смотреть на него неотрывно. Поэтому девушка села на са-мый край обрыва и свесила ноги. Высоты она не боялась. Ничего не боялась. Потому ли, что ей нечего терять? Или быть может, она не видит смысла в том, чтобы чего-то бо-ятся?

Сделала глубокий вдох. Легкие наполнил мягкий воз-дух, имеющий привкус свободы и надежды. Вот, за что де-вушка любила горы. Они пробуждают чувства, которые она обычно не испытывает. Они дарят крылья, пусть и времен-но.

Резкий порыв ветра растрепал волнистые темные во-лосы. Они запутанными прядками упали на лицо и прилип-ли к губам. Брюнетка усмехнулась и руками в перчатках стала убирать непослушные локоны с лица. Затем потяну-лась к своему портфелю и достала из него широкую резин-ку, с ее помощью сделала высокий тугой хвост.

- Так лучше, - шепотом заметила она и грустно улыб-нулась.

Все же прошлое накладывать швы на эмоции и чув-ства. Они не пропадают, нет. Они будто притупляются и становятся неестественными, сухими. Они никогда не бу-дут прежними.

Девушка вспомнила, что принесла с собой одну вещь. Поэтому потянулась снова к портфелю, только теперь до-стала из него спичечный коробок, свечку и шоколадный кекс. Посмотрев на них, рассмеялась, хрипло.

- Завтра не будет времени сюда прийти, мам, - расска-зывала она, обращаясь к небу. Где-то там облачная тверды-ня, где-то там дом, в котором когда-то жило счастье. – Так что, - протянув эти слова, вставила в кекс свечу и спичкой (которой она чиркнула по боку коробки) ее зажгла, – с днем рождения меня?

Ответом ей были шепот ветра и крик моря.

- Как ты там, мам? - спросила она, и ее вопрос рас-творился в воздухе. - Молчишь? – горький смех обжег ее легкие. – Молчишь. А я говорю. Удивительно, да? Я мечта-ла умереть, даже предпринимала попытки, но... раз за ра-зом кто-то возвращал меня к жизни. Не понимаю, почему жизнь спасает тех, кто не желает быть спасенным, и губит тех, кто жаждет жить? – Тишина нежно погладила щеки девушки. – Прошли четыре года и два месяца. Сказать, что я приняла потерю и смирилась – соврать.

Брюнетка снова потянулась к портфелю и достала из него черный блокнот. Открыв его и найдя нужную страни-цу, ткнула в последнее предложение, написанное наскоро и криво.