Рита обрадовалась и удивилась, когда после ужина позвонил Богдан. Она даже посмотрела на Лесю немного сочувственно: именно троюродной сестре пришлось подзывать ее к телефону. Лицо у Леськи при этом было...
Краше в гроб кладут!
Она принесла Рите трубку и пробормотала, отводя глаза:
— Раз молчат на мой голос, значит — тебя. — И торопливо пошла к двери.
Рита радостно крикнула ей в спину:
— Даня, ты?
И подумала, что первый раз назвала Богдана «Даней». Это получилось не нарочито, а само собой.
Потом Рита спешно собиралась, безжалостно перетряхивая свой гардероб: Богдан обещал заехать за ней на своем мотоцикле. Через полчаса. И увезти на Митридат! На самую вершину горы.
Рита еще ни разу там не была, терпения не хватало подняться по бесконечной лестнице. В жару! Только снизу рассматривала стелу в честь дня победы над фашисткой Германией. Или огромных грифонов на самой лестнице, до середины-то Рита добиралась.
Леська как-то показывала ей фотографии и говорила, что оттуда, с Митридата, как на ладони виден весь город. И весь пролив. И порты. И корабли в них. И даже российский берег, если нет тумана.
Рита наконец остановилась на нежно-зеленом брючном костюме из натурального льна. Надела его и схватилась за шкатулку с драгоценностями. Открыла и задумалась. А потом неохотно вернула шкатулку на столик — обойдется. Она... и без того хороша!
Рита выбежала в кухню. Демонстративно покружилась перед сестрой и воскликнула:
— Ну, как я?
— Отлично, — ровным голосом отозвалась Леся. Глаза ее лихорадочно блестели, на скулах играл рваный румянец. — Как и всегда — красавица.
— Спасибо, — мягко сказала Рита.
Она внезапно решила, что подождет Богдана на улице. Чтобы лишний раз не дразнить Лесю. Хотя только что собиралась дожидаться его прихода именно здесь, на кухне, где троюродная сестра возилась с фаршированными перчиками. Готовила завтрашний праздничный обед.
«Еще немного, и я жалеть ее начну, — раздраженно хмыкнула Рита, закрывая за собой калитку. — Будто виновата, что Богдан пригласил сейчас именно меня!»
