Сердце монархии

Фредерик

Копенгаген встретил меня пасмурной погодой и мелким дождем, как раз под стать случившемся событиям.
Все флаги в столице приспущены, серое небо плачет и вместо слез у него капли дождя. Природа скорбит по монарху вместе с королевской семьёй.
Во дворце суматоха, множество людей бегают туда сюда по лестницам, не останавливаясь ни на секунду и не обращая на меня никакого внимания. Но в тоже время во дворце царит тишина, гробовая тишина.
Я стою посреди фойе, смотря на лестницу второго этажа и не могу сделать ни шага.

-ваше Высочество? - раздался голос дворецкого сбоку от меня и я тут же повернулся к нему - соболезную вашей утрате.

-когда это случилось? - это единственное, что я смог выдавить из себя, пока сжималось горло.
Дворецкий выглядел бледно, а под красными глазами залегли мешки - сегодня ночью, сэр.

Я молчал, не зная что сказать и не решаясь задать главный вопрос: «Где мой отец?», но Йенс всегда умел читать мысли и сделал это сейчас.

-он еще в своей комнате... вы могли бы успеть, ваше Высочество.

Я бежал по коридорам, снося прислугу, которая попадалась на пути. Давно я так не носился по длинным коридорам дворца. В детстве такие забавы сопровождались смехом и звонки криком, а сейчас болью в сердце и сбитым от волнения дыханием. Я бежал так, будто мог что-то изменить или повернуть время вспять.
Ворвавшись в покои родителей, я замер на месте, не в состоянии переступить порог. Он лежал в своей кровати, а рядом сновали люди в белых халатах.

-Far!(пер. с дат. - отец)- закричал я, переносясь в детские воспоминания. Когда папа возвращался после длительных командировок, мы с Кристианом бежали ему навстречу, крича "папа, папа!". Я никогда не был так близок с родным отцом, как Кристиан, мне больше были близки другие. В последнее время я был настоящим мудаком, говорил множество грубостей, вытворял вещи,которые позорили семью, а отец в свою очередь презирал мою беспечность и образ жизни, но я любил его. Любил всей душой. Любил по-настоящему, как сын может любить своего отца. И сейчас, глядя на бледную кожу, бездыханное тело отца, я испытываю боль щемящую сердце. Я так много не успел ему сказать, и не дал шанса гордиться собой.

-ваше Высочество, данный процесс подготовки тела может шокировать вас-послышался голос одного из врачей. Но я был в вакууме, не слушал никого вокруг, да и не хотел слышать. Передо мной лишь мой отец, который сейчас был бледнее полотна, на котором лежал.
Ноги не выдержали и я опустился на колени рядом с кроватью отца, не сводя взгляда с его тела. Я пытался запомнить каждую черту его лица, каждую морщинку и родинку.