Сумерки. Охотница на вампиров.

Признания.

На ярком солнце он выглядел более чем странно. Я никак не могла привыкнуть, хотя и наблюдала за ним уже несколько часов. Бледная кожа, слегка покрасневшая после вчерашней охоты, сияла, словно усыпанная алмазами (это мне было знакомо), Эдвард неподвижно стоял на траве, а полностью расстегнутая рубашка обнажала сверкающий мускулистый торс и блестящие руки. Мерцающие цвета бледной лаванды веки были полузакрыты, хота он, не отрываясь, смотрел на меня. Мне казалось, что передо мной статуя, вытесанная из неизвестного людям камня, гладкого, как мрамор, сверкающего, как хрусталь.
Побледневшие губы то и дело двигались, причем очень быстро, словно подергиваясь дрожью. Я его окликнула, и Эдвард сказал, что поет, но слишком тихо, чтобы я могла услышать.

Как хорошо на солнце! Я бы с удовольствием легла на траву рядом с ним, подставив солнцу истосковавшееся по теплу тело. Вместо этого я стояла, в тени, упершись коленями в подбородок, и не могла отвести глаз от Эдварда. Легкий ветерок ерошил мои волосы, колыхал цветочные бутоны, обвевал его неподвижное тело.

Поляна, очаровавшая меня своей неброской прелестью, меркла по сравнению с великолепием Эдварда.

Очень неуверенно, боясь, что он растает, словно мираж, я пошла к нему и робко, одним пальцем, погладила мерцающую руку. Кожа у него гладкая и холодная, как камень. Глаза его были открыты, он наблюдал за мной с этим явным удивлением.
Я сняла куртку и бросила на траву. В этот миг руны на моём теле засверкали также как и тело у Эдварда.
У него на лице отразился неподдельный шок. Губы дрогнули в чуть заметной улыбке.

- Я тебя не напугала?

- Не больше, чем обычно.

Эдвард улыбнулся, и на солнце сверкнули ослепительно-белые зубы.

Я легла рядом и пальцами стала водить по его предплечью. Рука дрожала, и я знала, что он это заметил.

- Не возражаешь? - дотронулся до меня Эдвард.

- Конечно, нет, - улыбнувшись, ответила я.

Мы сели друг напротив друга и стали исследовать тела друг друга.

Следуя за голубоватыми венами, я добралась до локтевого сгиба. Мне захотелось перевернуть его ладонь. Но он в этот момент провёл холодными пальцами по контуру руны (ангельская) у меня на груди :

Пальцы замерли на его руке.

- Извини, - пробормотал Эдвард, и я заглянула в золотисто-медовые глаза, - с тобой так легко быть самим собой!