Там где валяются поцелуи

20

— Представляешь, они меня убивают, а я, оказывается, бессмертен, — закончил свой рассказ Павел.
— Со мной тоже часто так бывает, — отвлеклась от книги Фортуна.
— Как ты думаешь, к чему мой сон?
— Не знаю, я не разбираюсь в снах, в которых меня не было, — вдруг стало стыдно Фортуне, что она прослушала его содержание. Теперь придется идти по минному полю, стараясь отбиваться общими ответами, так чтобы не обидеть.
— Странное совпадение, в книге герой тоже свой сон описывает.
— Пересечение иллюзий. Только у него лето, а у меня зима.
— Надо было мне на тебя тоже плед накинуть, — обрадовалась своей находчивости Фортуна. — А я никак не могу заставить себя начать читать книгу с начала, так и выхватываю страницами.
— Может, и не надо тогда заставлять, иначе снова как в жизни получится: выхватишь страницу, а ею уже кто-то подтерся, — усмехнулся Павел и снова пригубил бутылочку.
— Что так печально-то?
— Вино нагрелось, наверное. Хотел пошутить, в итоге пошлость какая-то вырвалась. Ты читай, не обращай на меня внимания.
— Как я могу не обращать? — начала медленно вырывать глазами новую страницу из книги Фортуна.

                               ***
— Как прошла вечеринка?
— Как и ожидалось, даже удалось не напиться.
— Встретил кого-нибудь? — доставала из пакета продукты Лучана.
— Да, одна незнакомая сучка предложила мне ногу и сердце.
— А ты? — уронила она яблоко, освобождая сумку.
— Привел ее сюда и сказал: «Чувствуй себя, как дома», — остановил я его ногой, поднял и передал Лучане.
— Не очень оригинально.
— А как, по-твоему, оригинально?
— «Чувствуй себя, как у меня дома» или лучше даже: «Чувствуй себя, как у Лучаны дома».
— Ты же знаешь, так всегда говорят, если слов не хватает, когда нечем заняться.
— Кризис жанра? Так уж и нечем?
— А чем? Любви не было, даже с первого взгляда.
— Целовал ее?
— Пробовал.
— Ну и как?
— Чужое все, не губы, а помидоры тепличные, не кожа, а кожзаменитель. Я с ней ничего не испытал даже.
— Микроорганизмы достойны только микрооргазмов.
— Вот и обошлось разговорами.
— Значит, общение было куда более чем приятное. Она действительно была здесь? — не хотела верить во всю эту чепуху Лучана.
— Где твои чувства, Лучана, хотя бы юмора.
— Откуда она?
— Не знаю, только сказала, что дом ее далеко. Приехала сюда из маленького городка и вынуждена перебиваться чужими концами, чтобы как-то сводить свои, оправдывать собственные расходы на гребаную жизнь, которая пустила ее в расход. В то время как хочется просто дышать, дышать кем-то.
— Тобой что ли? — закончила с провизией Лучана.
— Нет, что ты: водка, шампанское, оливье, она бы задохнулась.
— Значит, наврал про поцелуи?
— Наврал, мы легли без них.
— Не может быть. Не может быть у Андрэ таких гостей.
— Может-может. Это сестренка его жены, пили на кухне с ней кофе, точнее она кофе, я пиво.
— Мэри? Я ее знаю. Хватит байки травить мне, она нормальная девушка, порядочная. С тобой точно не стала бы связываться.
— Не, не стала, — бросил я без сомнений, пытаясь найти кофе в буфете. — Ты как съездила?
— Нормально. Сам знаешь, что такое праздники с родственниками. Пьяные были все, даже игрушки на елке, розы бухие румяными лицами пили через зеленый катетер воду из окосевшей вазы.
— Шикарно, про розы украду у тебя.
— Пьяные от счастья дети играли в компьютер, без лимита на время. Окна противоположных домов с их людьми тоже напились. Мне показалось, что нетрезва была даже луна, молча, вполрыла, она шевелила бледной губой, когда я вышла на балкон покурить. В темноте только трезвый фонарь, посылающий свет, посылающий нас далеко, раскачивался недовольно.
— Хорошо погуляли. А у нас здесь снег выпал, представляешь? — кричал я Лучане сквозь шум кофемолки.
— Да, я слышала про это чудо. Жаль, что не увидела.
— К утру его уже не стало. И долго вы куролесили? — высыпал я ароматный черный песок на ладонь. Понюхал, потом дал вдохнуть Лучане и стряхнул его в турку.
— Гости начали расходиться где-то в три. Мы еще долго орали пьяные песни на улице вместе с котами, пока прощались. Затем я рассовывала пьяные поцелуи направо и налево в пьяные рты. Пьяные руки обнимали мою пьяную талию, спускаясь все ниже.
— Я начинаю ревновать, — улыбнулся я, заваривая кофе.
— Пьяные ягодицы двигались в такт пьяной музыке к логическому концу. Пьяные обещания настежь в пьяную дверь. Самое неприятное — это пьяные слюни, когда все прощаются.
— По-моему, уже перебор, сдаюсь. У тебя есть чувство юмора или, лучше сказать, только оно и осталось.
— Короче, тоже скучно повеселились, оттого все время меня не покидала мысль: какого х… я одна где-то и ты с кем-то один. Кстати, чего же ты не звонил?
— Скучал.
— Я так и подумала: не звонишь, значит скучаешь.