Толерантность есть? а есть найду?

====13====

Джин чувствует себя не очень хорошо. Первое сентября, начало лекций и отвратительное возвращение всех отпускных на кафедры — это всегда стресс. Ему надо будет улыбаться и делать вид, что его не бесят надутые морды старших преподавателей. Хотя ладно, его больше беспокоит другое. Его малюсенькая, но очень родная кафедра философии, которая находится в одном кабинете с кафедрой истории, вполне уютное место. Там есть чайник и печенье, а еще вентилятор и несколько унылых кактусов. Коллеги по кафедре вполне добродушные, хоть и несколько снисходительно относящиеся к скромной персоне молодого преподавателя в лице Джина. Зато весь остальной университет — настоящее поле битвы. Дикие бетонные джунгли, в лаборантских которых кроются настоящие чудовища. Только ленивый еще не сообщал Джину, что он посвятил жизнь самой бесполезной и неблагодарной (не)науке. Джин хотел бы к этому относиться, что называется, философски или хотя бы с должной долей пренебрежения, ведь он в конце концов не говорит того же самого физикам-теоретикам, хотя толку от их измышлений в практическом смысле едва ли больше, чем от его работы. Однако еще хуже то, что ему приходится преподавать свой предмет, свою горячо любимую и нежно взлелеянную в сознании, буквально возведенную на пьедестал смысла существования философию, студентам этого ВУЗа. Студентам, которые позже будут точно так же, как сейчас их преподаватели, кривить лицо в его сторону и пренебрежительно выплевывать, что философия — не наука в сциентистском значении, что это блажь и распыление ничего по пустоте. Джин ведь молод. Конечно, он обижается на такие слова, хоть уже и привык слышать их почти всегда. Он даже ставки делает, насколько быстро студенты перестанут ходить на его лекции. Потому что как бы он ни изворачивался, сколько бы ни пытался показать сколько интересного там, за нудными формулировками и пространными, казалось бы, размышлениями о метафизике, они все равно уходят. Потому что нахер надо. Или потому что домашки по языкам и технологиям программирования задали слишком много. Или потому что на выходных была туса, и половина потока лежит на партах, а Джин старается игнорировать то, как быстро у него начинает болеть голова от алкогольных испарений. В общем, 1 сентября, день некомфортный. Джин ненавидит чувствовать себя некомфортно, но это неизбежно в перспективе как минимум ближайшей недели. Поэтому он решает обезопасить себя хотя бы фантомным чувством уюта и напяливает любимую безразмерную худи. Преподаватели других кафедр, конечно, будут как обычно коситься на него с неодобрением. Он все еще не так эксцентричен, как профессор Шо, но все же не многие позволяют себе ходить на пары в столь же разнузданном стиле одежды, что и студенты. Джин напоследок проверяет холодильник на предмет того, чего не хватает из продуктов первой необходимости, закрывает окно в единственной комнате своей студии и выходит. Консьержка на первом этаже как обычно мирно похрапывает на диване своей каморки, и Джин выскальзывает из подъезда как можно тише. Лето все еще чувствуется в воздухе, несмотря на прохладные утра и пожухшую от августовских солнцепеков листву у бордюров тротуаров. Джин до университета вполне способен дойти пешком, но тогда он опоздает на первую пару, а ему было бы неплохо забежать за кофе, иначе он заснет сразу же на пороге аудитории. Первая лекция у второго курса программистов, если их можно так назвать. Джин предпочитает думать, что это живое воплощение пагубного влияния технологий на общество. Эти студенты обычно и сами похожи на двоичный код, в котором они по долгу службы если не растворяются, то шарят уж точно лучше Джина. Вытянутые, тонкие как палки, в неизменных клетчатых рубашках и с рубцами на лице от подростковых акне — единицы. Пухлые, с вечной одышкой, и маленькими блестящими очками, с жидкими хвостиками давно не стриженных волос на затылке — нули. Нули и единицы. И все его студенты. Не все они, конечно, такие, но забавно ведь замечать такие аналогии, когда ты находишься в постоянно взвинченном, беспокойном состоянии. Ах, если бы оно было последствием измышлений, а не вынужденной защиты от всех и каждого в желании отстоять свой жизненный выбор. Автобус подпрыгивает на неровностях разбитой дороги, заставляя Джина неловко покачиваться из стороны в сторону. Какая-то бабка пихает его в бок, чтобы протиснуться к свободному месту прямо перед ним. Надо было выйти пораньше и пойти пешком. Джин с тоской смотрит на пятна зыбкого утреннего солнечного света, разлитые неровными кляксами по тротуару и страстно желает выбежать из противно-душного автобуса. Он выныривает из шипящих створок дверей и почти бегом направляется к маленькой кофейне с шутливым названием «Сессия (наливаем кофе даже в ваши подглазные мешки)». Джин заказывает свой обычный двойной американо и уже куда в более бодром расположении духа направляется в университет. У аудитории толпятся самые пунктуальные, но очень сонные студенты. Сказывается привычка не спать ночами летом. Джин улыбается: сам когда-то был таким. Он открывает аудиторию, студенты вползают внутрь и размазываются ровным похрапывающим слоем человекообразной массы по партам. «Эта пара будет долгой и о-о-очень скучной», — думает Джин, пока пультом включает проектор и ждет, пока загрузится комп. Постепенно подползает еще немного студентов, но их все равно набирается едва ли треть от того количества, которое должно быть. Ну да, пропустить первую неделю учебы — святое. Джин лениво подпирает щёку рукой, бросает взгляд на часы: 8:17. Пара должна идти уже две минуты. Ну, еще пару минут, вдруг кто-то придет? Джин неспешно отхлебывает кофе из стаканчика, перекатывает на языке горький привкус и оглядывает своих студентов. На первую пару первого сентября приходят только самые педантичные, те, у которых безупречные рейтинги и графики посещения. Но даже они пришли сюда с явным желанием доспать еще полтора часа. Это немного грустно, но неудивительно. Джин снова смотрит на часы, втыкает свою флешку в комп и запускает презентацию. Он встает из-за стола и выходит поближе к началу парт потоковой лекционки, еще пара шагов — и будет первая ступенька наверх. Студенты чуть приглушают ленивый галдеж, и Джин неловко откашливается. — Кхм! Что ж. Как вы можете заметить, — говорит Джин и указывает на проекцию слайда на доске. — Мое имя Ким Сокджин, и я ваш преподаватель философии. Чтобы дальше не терять время, старосты, будьте добры, напишите мне списки групп, пока я буду объяснять формальности. Как это ни печально для вас, но по моему предмету у вас стоит полноценный зачёт. Так что... На этом моменте мозг Джина обычно отключается и слова льются изо рта сами собой, потому что все эти бюрократические особенности сдачи предмета нагоняют скуку даже на него самого. Хотя обычно это единственное, что студенты слушают на лекции. — Таким образом, готовьтесь к семинарам, и реального зачёта можно будет избежать, потому что я сомневаюсь, что вам хочется учить нудные билеты к нему. Что ж! — Джин хлопает в ладоши и несколько студентов дергаются от неожиданности. — А теперь поговорим о том, для чего мы собрались. Философия! Для начала следует сказать, что...