Деревня засыпает, просыпается мафия

Чон Чонгук и его цыпочки

 Чон Чонгук привык, что его утро начинается в семь часов утра с чашки крепкого кофе, иногда сигареты и неторопливого философствования на балконе, смотря при этом вдаль на оживленный мегаполис. С бодрящего душа, наглаженного строгого костюма обязательно с часами, стоимость которых равняется прожиточному минимуму Австралии. Далее укладка темно-каштановых волос и элитный парфюм с ароматом сандалового дерева. Тем временем под зданием уже выжидает «Bugatti Veyron» с личным шофером, который готовится отвезти хозяина на работу в офис. Для Чон Чонгука это, можно сказать, будничная рутина, а от рутины иногда нужно сбегать, чтобы начать ценить то, что имеешь. Поэтому в этот раз его утро начинается не с нежного звучания мелодичной песни будильника где-то над ухом, а громкого и ничуть не нежного: «Вставай, скотина ленивая!». 

 Старший тут же в испуге распахивает глаза, готовясь если что пуститься в рукопашную с противником, но перед его глазами встает лишь худощавая фигура Юнги. У того руки уперты в бока, взгляд недовольный и брови сведены к переносице.

 — Спящая красавица соизволила открыть глазки, неужели.

 — Сколько тебе там лет? — хриплым ото сна голосом спрашивает Чон.

 — Семнадцать. 

 — Умереть таким молодым, как опрометчиво, — качает головой Чонгук, тяжело вздыхая. 

 Ночь на старом пыльном диване это тебе не номер пять звезд. Не сказать, что Чон жаловался, ведь ему все-таки отлично спалось. Возможно этому способствовала усталость и пережитые за день впечатления. Одеяло оказалось очень мягким и даже пушистым, а деревенская тишина прекрасно играла роль колыбельной. Диван, к слову, заправила бабушка, а заодно и дала любимому непутевому внучку мастер-класс. Гук после этого мысленно поклялся перед виски десятилетней выдержки, стоящему у него дома в баре и верно дожидающемуся хозяина, что больше ни разу в жизни не будет заправлять одеяло в пододеяльник. Несмотря на то, что стоило бы Гуку задрать голову, как он мог увидеть лицо Юнги, его это совершенно не смущало. Младший спал тихо, да и Чонгук почти тут же заснул. 

 — Который час? — лениво спросил старший, так как парень и не собирался уходить, всем своим видом показывая что не оставит того в покое. 

 — Пять утра. 

 — Что? — удивленно протянул Чон. 

 Он, конечно знал, что в деревнях встают рано, но не настолько же. Им на работу торопиться не нужно, булочки в кафешке около дома не раскупят и в очереди за утренним американо стоять не нужно, так куда спешить? Ляг и спи себе до обеда. Или им жизненно необходимо составить конкуренцию петуху в раннем песнопении? Чонгук бы в таком случае поставил определено на Мина. С его-то громким визжащим голоском петух позорно убежит менять личность в другое село.