Деревня засыпает, просыпается мафия

Клещ

 Очередной день в деревне для Чонгука проходит уже вполне привычно. Хотя сегодня он проснулся даже раньше Мина, а виной тому послужил надоедливый петух, который все никак не мог затихнуть. Он вообще понять не может, почему того до сих пор на суп не пустили. Столько агрессии, причем как пассивной, так и активной, в одной птице просто не может поместиться. Старший приподнял голову и увидел спокойно посапывающее лицо Юнги. У юноши были слегка приоткрыты губы, а черные, словно смоль, волосы спадали на лоб, будто тонкие паутинки. Чонгук даже умилился, словно на подушке лежит не маленький комок сущей агрессии и истеричности, а вполне себе миленький котенок. Хотя старший припоминает, как в детстве полез к одному такому и его сразу же когтями по щеке полоснули. Юнги бы наверное сделал то же самое, только и по голове сверху огрел, чтобы мало не показалось. Зло оно милое только пока спит.

Он множество раз просыпался не один. Иногда настолько не один, что в какую сторону голову бы не повернул, все равно наткнулся бы на чье-то лицо. Только Чон разделять с кем-то своё утро не любит. Ему жизненно необходимо сначала собрать мысли в кучу и выпить кофе, чтобы потом хоть как-то начать контактировать с окружающим миром. Поэтому приобретенную за ночь компанию сразу сажали на такси и обещали перезвонить. Но сейчас он просто складывает руки на подушке и кладет на них подбородок, продолжая рассматривать младшего. Внутри было странное желание разбудить Мина пораньше и тем самым немного отомстить за прошлые незапланированные столь рано пробуждения. Но старший решает просто насладиться таким уютным моментом.

Вскоре Юнги просыпается сам, видя перед собой заснувшего на руках мужчину и немного удивляется странной позе. Дальше всё по стандарту, где Мин будит Чонгука и те выходят на улицу с кружками и зубными щетками. Зубная паста успешно сплевывается в траву, а умываться приходится прямо из ведра. Зато бодрит получше всяких городских тоников для лица и мицеллярной воды. Причем натурально, живая вода так сказать, глядишь и все прыщи исчезнут. Бабуля Чон заботливо накрывает на стол во дворе. Стоило им двоим окончательно проснуться, как оба сразу поскакали в летнюю кухню, где бабушка пекла душистые оладушки, а запах разносился по всему двору. В итоге, помогли накрыть на стол и сели уминать оладушки вместе с малиновым вареньем.

Чонгук не отменял того факта, что в деревне всё-таки было необычайно хорошо. Здесь спокойно, свежий воздух, щебетание птиц и вкусная еда. В какой-то момент он снова почувствовал себя тем самым восьмилетним ребенком, который каждое лето рвался к бабушке в село. Тогда это было таким великим переключением, будто с ним обязательно произойдут чудеса, он попадет к лилипутам или найдет фей. Тогда ему никогда не было скучно, потому что он мог взять первую попавшуюся палку и идти бить крапиву. Ходил на речку ловить лягушек в банку и с радостью бежал пару километров до ближайшего магазина за хлебом, пусть и приносил домой только половину буханки, так как остальное было неминуемо съедено в пути. Сейчас же Чонгук бы вряд ли смог заняться чем-то подобным. Вот только ему свыше послали мелкого вертлявого мальчишку, который то и дело тащит его с собой везде. Когда на огород грядки полоть, когда помогать деду сарай чинить или вообще, как пару дней назад, коров пасти. Это тебе не ленивый отпуск на Мальдивах, где целыми днями можно лежать на песочке и попивать коктейли с кокоса. Только от таких сельских приключений Чон всё больше думает откладывать деньги на психолога и расслабляющий массаж. От такого отпуска ему нужен ещё один отпуск.