Золушка

17.

Антон просыпается от легких поглаживаний по рёбрам и, открыв глаза, не сразу понимает, где находится. Плотные шторы на окне едва пропускают свет, но не заметить сидящего рядом Арсения попросту невозможно. Парень даже вздрагивает в какой-то момент, пытаясь отстраниться. Осознание того, что он лежит на чужом месте в супружеской постели, куда его, по всей видимости, заботливо перенесли ночью, радует не особо. Тело на любое движение отзывается болью, и Шастун едва ли не скрипит, пытаясь отползти на безопасное расстояние. Вчерашний вечер он помнит прекрасно, как такое вообще забыть можно, а вот что делать сейчас — не осознаёт вообще.

— Доброе утро, — улыбается мужчина, и Антон невольно хмурится, видя перед собой подозрительно радостное лицо. — Поворачивайся на животик.

Попов, проснувшись пару часов назад и обнаружив лежащее рядом тело, успел крайне внимательно его осмотреть и съездить до ближайшей аптеки, по пути трижды пожалев о том, что смазки в его кабинете вчера не нашлось. Шастун же, крайне недоверчиво покосясь на мужчину, просьбу всё же выполнил, подложив под живот подушку. Увидев в чужих руках крем и быстро сообразив, что вероятнее всего его решили подлатать, Антон на какое-то время даже успокоился.

— Будет больно — говори. И расслабься.

Лежать перед кем-то голым в таком положении до сих пор было очень непривычно. Антон мычит и морщится, когда палец с холодным гелем оказывается внутри него. Становится неприятно, и парень ёрзает по подушке, лишь усложняя Арсению задачу.

— Терпи.

Шастун, полностью сосредоточенный на внутреннем принятии подобного унижения, не сразу замечает едва ощутимые поцелуи, мелко покрывающие его лопатки. По телу тут же бегут мурашки, больше скорее от щекотки, чем от удовольствия, но парень тихо хихикает, утыкаясь лицом в подушку, и расслабляется. Арсений не спешит, медленно меняет положение руки и, усилив давление, оглаживает подушечкой указательного пальца предполагаемую область простаты. Другой рукой мужчина проводит по рёбрам, перемещаясь к шее, а после, с легким нажимом, большим пальцем ведёт дорожку по позвонкам, спускаясь к копчику. Антон уже не чувствует неприятного покалывания и лишнего натяжения, подстраивается поудобнее и прикрывает глаза.

— Успокоился? — от хриплого шёпота член наливается всё сильнее, и парень тихо мычит, желая всем своим существом вжаться в подложенную под него подушку. — Вот и славно.