Магическая академия Реймонфола

глава 17

Свет начал сильно резать глаза и я, поморщившись, их открыла. Надо мной свисал белый потолок, а в воздухе пахло травами. Краем глаза я заметила движение и медленно повернула голову. Рядом с моей кроватью ссутулившись сидела Больяра, ее руки тряслись, а нос шморгал, выдавая весь расстроенный вид волчицы.
– Боль, – позвала я, но не узнала свой хриплый голос.
Девушка вздрогнула, будто ее по спине кто ударил, а потом медленно перевела на меня взгляд. Сначала она смотрела неверующе, а потом, тряхнула головой и уставилась уже более адекватным взглядом.
– Вера? Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
Больяра подбежала ближе и начала ощупывать мое тело, осматривать лицо и рот, зачем-то.
– Вроде. Горло сильно болит и на зубах земля.
Ее было так много, что при каждом соприкосновении челюстей, я слышала скрежет. Голова чесалась, под ногтями тоже была грязь. Выглядело так, будто меня из могилы подняли.
– Боль, я что, умертвие? – усмехнулась предположению.
– Дура ты, – дала мне подзатыльник волчица, а когда я застонала от боли, то начала извиняться, – прости-прости, я не подумала. Сильно болит?
– Сильно, – пришлось признаться.
Голова раскалывалась ужасно. Будто мою любимую мигрень возвели в десятую степень. Стоило об этом подумать, боль стала увеличиваться. Сильно, быстро. Я закричала и с моим криком в воспоминания стали врезаться картины. Я вспомнила все: смерть, хранителя Геродана, его предложение и мой выбор, выбор моей судьбы, который продлится каких-то семь дней. По-видимому, воспоминаниям я обязана Николаю и его барьеру. Только вот не знаю, хорошо, что я знаю дату своей смерти или плохо. С одной стороны, не нужно тратить время на учебу, которая мне не пригодится и я могу уделить это время своим близким людям, а с другой, я буду каждую минуту думать о своей смерти. Я не скажу никому о своем выборе, не хочу, чтобы и они прощались со мной, хочу видеть их радостные лица. Я не жалею и это главное.
В палату забежал мужчина в белом одеянии, деликатно отодвинул волчицу и начал водить надо мной руками. Долго останавливался над головой и солнечным сплетением, хмурился, но ничего не говорил. Так же стремительно вышел. Больяра бледная продолжала сжимать мою руку своими дрожащими руками, а я не смогла продолжать смотреть на это.
– Боль, прекращай, – закаркала я, как старуха, – чего ты так испугалась? Ты же самая бесстрашная оборотница, которую я знаю, что тебя так подкосило?
Волчица украдкой вытерла слезу, котившуюся по щеке, и натянуто улыбнулась, но отвечать не стала.
– Добрый день, – раздался голос от двери.
Мы обернулись и увидели правящего альфу, который смотрел на нас внимательным взглядом. Больяра выпрямилась, сделала серьезное лицо, но руку мою так и не отпустила.
– Вера, я бы хотел поговорить с Вами наедине, – обратился ко мне Хайвал.
Я посмотрела на Боль и, выдохнув, тихо ответила:
– Извините, правящий, Больяра одна из самых близких мне, мы стали почти семьёй и я бы не хотела ее выпроваживать.
Альфа нахмурился, потом перевел взгляд на волчицу и обратился уже к ней:
– Я вижу вашу связь. Не переживай, с ней все будет хорошо. Тебе нужно отдохнуть и привести себя в порядок, я даю тебе два дня отдыха. Без возражений, поняла?
Оборотница кивнула и, улыбнувшись мне на прощанье, вышла. Я же уставилась на волка и обомлела. Его глаза заволокла белая пелена, это было очень страшно. Я поджала ноги и попыталась слиться с кроватью. Но, в скором времени пелена сошла, а вот хмурое выражение на лице волка, нет.
– За тобой идёт смерть. Я видел твою душу.
– Я знаю, – прошептала я, – у Вас дар?
– Да, он помогает выбирать союзников. Убийства и жестокость отражаются на душе черными пятнами, – строгий голос альфы пробирал до дрожи, – смерть же, видеться словно паутина или же рисунок многочисленных молний. У тебя в таком рисунке почти вся душа, поэтому, смею предположить, что тебе осталось очень мало времени. Я прав?
– Да, – произвела я одними губами.
– Волчонок, который упал в топь, это сын моей сестры, – выдохнул Хайвал и сел на стул, – Я видел такой рисунок на его душе и знал, что его скоро ждёт смерть, поэтому, мы закрывали его в доме и не давали бегать по улице. Сестра всячески оберегала его, как хрупкую вазу. Маленький волк, не приспособленный к жизни в лесу, что может быть хуже? Он сбежал, мы не сразу заметили, я понял, что пришла беда, только когда услышал вой о помощи. Сейчас на нём практически нет рисунка, он отступает, душа становиться свободной. Но я знаю цену таких изменений. Ты заменила его собой. Когда я оказался на месте, то успел увидеть твой прощальный взгляд. Тогда-то я и понял, что ещё на берегу, ты знала, что умрёшь.
– Я догадывалась, – мой взгляд был устремлен на руки.
– Больяра не смирилась с твоим решением, она, передав волчонка, пошла в топь, мои войны еле успели зацепиться за нее, создавая цепь из оборотней. Им пришлось долго пробираться и я, признаться честно, был уверен, что ты уже мертва. Но волчица ничего не хотела слышать. Она раскидывала глину когтями, пытаясь тебя отрыть, она кричала, что не бросит тебя и она не бросила. Ей удалось достать твоё тело, она вцепилась в него всеми конечностями и оборотни тащили вас так уже двоих. Ты правильно сказала, вы семья, самая истинная…
Слезы в глазах не давали четко увидеть лицо альфы, нос щепало и я поежилась. Сама я готова была идти на жертвы ради девочек, но не ожидала такого от них, не думала, что я им необходима так же, как и они мне.
– Спасибо тебе, Вера, за спасение моего племянника. Жаль, что я не могу подарить тебе долгую жизнь. Но есть одна вещь, на столько же ценная для меня, как и существование всего моего клана.
Я сглотнула, осознавая всю серьезность ситуации. Хотелось сказать, что мне не нужны подарки, но перебивать оборотня я не решилась.
Хайвал достал маленькую коробочку с золотым плетением, медленно и аккуратно открыл. На золотой цепочке висела подвеска красивого огненного цвета. Она завораживала и приковывала взгляд.
– Это реликвия моей семьи. Искра создателя. Она передавалась альфе в день его восхождения на трон. Она поможет тебе наладить контроль над твоим огнем и будет скапливать всю лишнюю силу, которая когда-нибудь тебе пригодится.
Правящий протянул мне подвеску, а я, заикаясь, попыталась его вразумить:
– Простите, правящий, но я думаю, что реликвию стоит оставить в стае. Она вам необходима, я это чувствую.
– Да, ты права, – кивнул, соглашаясь альфа, – но я буду править ещё очень долго, а твое время подходит к концу. Проживи его без трудностей и отвлечения на контроль силы. Искра вернётся обратно в шкатулку, как только тебя не станет, уж прости, но такова ее сущность.
Хайвал улыбнулся и развел руками. Я приняла дар. Сложно было не принять то, что уже одели мне на шею, да ещё и сам правящий альфа. Как ни странно, но стоило замочку цепочки застегнуться, как я почувствовала себя намного лучше, даже головная боль прошла. Да только за это, я готова была благодарить очень долго, но правящий не стал задерживаться и покинул меня, как только я приняла подарок.
В воздухе заискрилось, а балюр на моем браслете загорелся зелёным светом. Странно, что со всеми моими приключениями, я не потеряла этот чудо браслет. Я сжала камень и услышала голос Дэянара.
– Вера, наконец-то! Я рад тебя видеть, ты даже не представляешь на сколько. У меня было такое чувство, будто с тобой что-то случилось, – но тут мужчина заметил мой вид и лекарскую палату, – Вера, что произошло?
– Ничего страшного, – попробовала я успокоить мага, – уже все хорошо.
– Не совсем, – потёр виски Дэянар, – хранители не позволяют мне открыть портал в Рэймонфол. Я, как только почувствовал, что со тобой что-то не так, сразу отправился к порталам, воззвал к Геродану, но он мне отказал, не назвав причины. Все дело в истинной паре?
– Нет-нет, – поспешила ответить я, – с этим мне помог Николай, хранитель Николай, – поправилась я, – у меня теперь есть защита от ментальной магии и от связи истинных.
– Это хорошо, – выдохнул Дэй, – Вера, мне действительно не нужно беспокоиться?
– Не нужно, – как ни старалась, но грусть просочилась в голос.
– Не переживай, я что-нибудь придумаю. Если у меня не выйдет, надеюсь, что ты сама сможешь вернуться в Олтгейн, – с надеждой смотрел маг.
А мне на душе стало так больно, я понимала, что вернуться не смогу, даже, если выживу. На моей душе стоит печать, не дающая мне пересекать грани миров. Милый Дэянар, если б ты знал, как мне жаль, что  я не смогла стать для тебя твоей единственной.
– Дэй, обещай мне, что будешь счастлив. Не смотря ни на что.
– Ты меня пугаешь, – нахмурил брови маг, – я узнаю, что там у тебя происходит!
Связь оборвалась и я осталась одна, правда, не на долго. В палату, как смерч, влетела Кимали. Подруга долго выговаривала меня и пыталась пристыдить. Она казалась злой, но по ее заплаканным глазам я видела, насколько сильно она волновалась. Я где-то слышала, что когда в дом приходит смерть, то она приходит не к умершему, а к его близким. Именно они все чувствуют и переживают, именно они скорбят и срываются. Умершему же уже все равно. Ему не важно сколько блюд будет на его прощальном обеде, сколько людей придет и на сколько красивым будет памятник. Это все капризы живых. Кто-то таким образом пытается загладить вину перед умершим и извиниться. Кто-то, чтобы показать остальным, на сколько сильно он заботливый. И только малая часть, которая не сможет думать о пришедших и традициях, которая будет убита горем и раздавлена, именно она целиком и полностью впустит смерть в себя и прочувствует ее.
– Ким, все хорошо, я чувствую себя намного лучше. Будто и не было ничего.
– Правда? – лисичка всхлипнула, – Нужно позвать лекаря.
– Он уже был, – крикнула я рыжей вдогонку, но она уже выбежала из палаты.
Меня снова осмотрел мужчина в белой одежде и удивлённо поднял брови, когда закончил.
– Это конечно странно, но очень радует, – почесал затылок лекарь, – у Вас отличное состояние, хоть в бой иди.
– Так, – встала с места лисичка, – в бой не нужно, а вот домой хотелось бы.
– Да, конечно, – хлопнул мужчина в ладоши и посмотрел на меня сияющим взглядом, – зачем же держать полностью здорового человека в лекарской палате? Только вот Ваша одежда полностью испорчена…
– Я принесла новую, – Кимали с грохотом опустила кулёк мне на ноги, – я бы тебя забрала в любом случае и состоянии. Уж извините, – лисичка подмигнула мужчине.
– Отлично, тогда переодевайтесь и можете быть свободны. Рекомендаций никаких давать не буду, у Вас прекрасное здоровье. Хотя, одну, все же дам: отметьте этот день, он стал для Вас очередным рождением.
– О-о-о, вот это, хорошая идея, – вдохновилась подруга.
– Не-ет, – засмеялась я, – Ким, я с жизнью попрощалась, какое еще отмечать?
– Вот именно поэтому и нужно! Не спорь! Мы ещё Больяру и Тариону с нами позовём, будет весело.
– Больяре выходной дали, – припомнила я.
– Вот, даже альфа понимает, что нам нужно отвлечься. С Тарой я сама свяжусь. Договорюсь на вечер. Все, одевайся. Жду тебя в коридоре.
Возможно они и правы, только я знаю, что отмечать то нечего. Да, я полностью здорова, но радоваться этому осталось не долго. Хотя… Я не буду жалеть себя все семь дней, я проживу их в радости и общении с близкими. Они хотят отметить? Отметим!
Мне не хотелось натягивать на свое грязное тело, чистую одежду, но выбирать не приходилось. Лекари сказали, что на коридоре есть общий душ, но я хотела побыстрее оказаться в доме Ким и там уже расслабиться и хорошо помыться. Не люблю я запахи в лечебницах, они шлейфом растекаются по всем коридорам и, даже если бы помылась здесь, придя в тот дом, захотела бы снова смыть с себя все запахи.
Идти по улице было немного стыдно, а потом я плюнула и, подняв голову, направилась ровно и никого не боясь. Я не сделала ничего постыдного, поэтому, мне не должно волновать чужое мнение.
Мылась я, наверное, около часа, глина забралась в самые потаённые места и вымываться так сразу не хотела. Вся раскрасневшаяся, я зашла в свою комнату и шокировано икнула. На кровати меня ожидал сногсшибательный наряд. Узкие черные плотные штаны, шелковая приталенная рубашка такого же черного цвета и портупея. От нее я само больше пришла в шок. Не думала, что здесь такое бывает. Покрутив, заметила на ней крепления и не сразу поняла, что они для оружия, скорей всего для кинжала. Обрадовало ещё то, что обувь, стоящая на полу, не на каблуках. Кожаные ботинки с плотной подошвой. Такой образ воительницы мне нравился.
– Давай одевайся, – в комнату заглянула лисичка, – сегодня в столице день памяти.
– Памяти чего? – не поняла я.
– Памяти тех, кто сражался с драконами, когда они силой стали захватывать власть. Ты магиня, значит, воин. Тара тоже в похожем виде будет. Оборотни же, должны почтить память собрата и одеть костюм другого оборотня. Я буду волчицей, а Боль, лисой.
– Как это, будешь? – переспросила.
– Ай, все просто, – махнула рукой Ким, – одену волчьи ушки на обруче и пояс с серым хвостом. Я то ладно, представь нашу волчицу с ушками лисы.
Мы улыбнулись и стали собираться на встречу с подругами.
В столицу приехали на повозке, прихватив с собой Больяру. Костюм волчица не нашла, но зато придумала выход лучше. Она трансформировала свой хвостик и ушки, оставаясь человеком и окунула их в рыжую краску. Мы переживали, что цвет продержится долго, но Больяра заверила о недолговечности оттенка.
Вся столица была наполнена переодетыми людьми и оборотнями, вокруг играла музыка и светились огни, все веселились и смеялись. Тариону мы встретили у яркой роскошной таверни. Оказывается, Кимали заранее заказала нам стол, не знаю, как она это сделала, но сам факт меня порадовал, потому что народу было очень много.
Вечер проходил легко и приятно. Мы разговаривали о успехах каждой из нас, поддерживали и давали советы. Так мы узнали, что Больяра прошла в охрану и теперь тренируется наравне со всеми, что Тара готовиться к должности столичного мага, а Кимали ещё не придумала куда податься. Я рассказала о своих подвигах в академии, о том, как пришлось вытаскивать девушку с помощью Канора, о двух придурках магах, которые с непонятной причиной ее туда затащили. Все были в шоке, даже хвалили Канора. Охали, когда узнали о истинной паре, краснели, когда я рассказывала о поцелуе с Николаем. Тара даже сказала, что хранитель давно на меня смотрит покровительственно, ещё с того самого признания его статуе. Я же только отмахнулась от таких предположений.
После двух бутылок розового вина, мы решили проветриться и погулять по городу.
– Настроение задали, теперь осталось найти приключения, – потеряла ладони Кимали.
Завернув на соседнюю улицу я встала столбом, девочки впечатались мне в спину и завозмущались.
– Вера, ну что опять? – гнусаво спросила Боль, держась за нос.
– Это они, – указала я пальцем на двух парней, которые шли вдалеке и оглядывались по сторонам.
– Хто? – пьяно спросила Тара.
– Придурки, которые девчонку в переходе закрыли.
Все уставились на смертников и Больяра предложила:
– А давайте проследим, куда это они так шарахаются?
– О, – воскликнула Тара и пошатнулась, – давайте их накажем.
Пьяный смех магини разнесся по улице, а мы с Ким поняли, что девушку придется вести. Закинув ее руки себе на плечи, двинулись за Больярой, которая устроила настоящую слежку. Мы петляли между домами и улицами около получаса и в итоге, увидели, как парни вошли в стену стоящего дома. Не сговариваясь, все потеряли глаза и ещё раз посмотрели на глухую стену.
– Нужно проверять, – заключила Боль, – я первая.
– Нет! – подняла шатающийся палец кверху Тара, – Мы мушка… Мушку.. Тьфу.! Мушкетёры, вот! Мы вместе!
Обречённо выдохнув, волчица ухватила Кимали за руку и двинулась на стену, которая, словно облако, расступилось при нашем прикосновении. Только вот пола там не было и мы с грохотом покатились куда-то вниз. В самом низу оказалась Больяра, на ней Кимали, потом Тара, а уже следом я. Только я изрядно удивилась, когда на мою голову прилетело ещё одно тело. Мы закопошились в темноте, словно клубок змеек. Тара, как самая пьяная, каким-то образом, первая вылезла из наших объятий. Я пыталась скинуть с себя тело, когда услышала:
– Девочки… Девочки, посмотрите! – Тара стояла, держа на своей ладони мерцающий огонек, – Кажется мы в старом городе.
– Вот тебе и приключения! – Больяра дала подзатыльник Кимали, за длинный язык.
– А-а, – сзади меня раздался фальцетный писк.