По Раскаленному Лезвию

Глава 8: Савелий

Он бы его не убил.

— Если мне это помешает, я просто избавлюсь от тебя.

Нет, он бы не смог.

— Я не чувствую к своему партнёру ничего кроме банального желания. Мне нужно только одно и я говорю тебе об этом сразу. Не жди от меня чего-то большего.

После всего, что было между ними, он бы не решился это сделать. Пусть и говорил каждый раз, что Савва для него лишь очередная ошибка.

— Моя работа – вот чем я живу. Убийства. Я больше шести лет этим занимаюсь, во мне не осталось ничего, что тебе может понравиться, поэтому не думай, что ты сможешь что-то изменить. Что сможешь воззвать к человечности.

Пусть он это и говорил, но Савва не верил ему всё то время, сколько они были знакомы. Верил до тех пор, пока Полторашка не напал на него в эту ночь. Пока не нанёс удар первым и не окрасил в алый лезвие ножа.

— Остановись, я не хочу с тобой биться!

— Ты с головой не дружишь что ли? Ты буквально объявил всем войну, тебя вся группировка ненавидит, думая, что таким образом ты насмехаешься над ними. Но всё намного абсурднее, не так ли?

Савва прикрывает рану на предплечье, чувствуя, как пальцы начинают покрываться жидкостью и липнуть к куртке от мороза. Он непонимающе смотрит на приближающегося парня.

— О чем ты говоришь?

— Ты за дурака меня держишь? О Раевском речь. Нашёл же ты себе увлечение вовремя, хочу сказать. Если хотел почувствовать себя кому-то нужным или захотелось банальной разрядки, — выплевывает ядовито парень. — То мог бы обратиться ко мне.

Савва открывает рот и бросает быстрый взгляд на обочину. Мариан уже поднялся на ноги и направлялся в сторону полицейского участка за помощью.

— Я не понимаю, — повторяет Савва и пропускает тот момент, когда Полторашка бьёт его по рёбрам и валит на асфальт.

— Если тебя поймают, понимаешь, что с тобой сделают? Любишь быть мучеником? — наносит он ещё один порез Савве, пока тот отбивается. Парень внезапно замедляется, всматриваясь в лицо, и что-то заставляет его окончательно остановиться. Острые черты лица меняются, и оскал пропадает, сменяясь недоверием, а затем потрясением. — Или ты не знаешь?