«Если это окажешься ты, я убью тебя. Сожгу до тла, до последней плоти и косточки, пока от тебя не останется жалкая горстка пепла, которую я смою в местном толчке на заправке. Потому что дерьму полагается быть именно там.» — пробирающий до мозга костей шёпот, угрожающе прозвучал над ухом Антона. Они смотрели друг на друга с неприязнью и подозрением, не веря ни единому слову друг-друга.
Мысль, что именно он был заказчиком, кричала в голове Саввы на протяжении нескольких дней. Когда Мариан спал, он не сводил внимания с двери. Постоянно казалось, что за ней кто-то топчется.
«Это Антон. Точно он. Больше некому.» — за столом только это и было в мыслях, а руки уже сами тянулись к ножу. Он был не стабилен в доме. Всё казалось фальшивым, а напряжение, витающее в воздухе, электризовало волоски на теле.
Стоило им выехать на автостраду, его гнев начал постепенно утихать, сменяясь беспокойством.
Мариан был похож на статую, ему было сложнее всех. Столько всего свалилось в один момент, что он начал перегорать. Отношение Татьяны к своему сыну, которого она растила столько лет, всегда было холодным. Материнская любовь так и не достигла Мариана, а он в ней нуждался больше всех. Теперь, когда не приходилось претворяться, женщина открыто вела себя отстраненно, лишь иногда виновно поджимая тонкие губы.
Всё это ранило его сегодня, и теперь он сидел на пассажирском сидении и смотрел на мигающую панель с таким подавленным видом, что Савва не мог больше везти машину. Он повернул руль, съезжая с главной дороги на обочину. Парень повернул к нему голову, когда они остановились недалеко от электронной вышки, и спокойно спросил:
— В чём дело?
— Я решил, что мы не сдвинемся с места до тех пор, пока не буду уверен, что ты относительно, хотя бы на милипиздрическую долю процента в порядке.
Мариан прислонился щекой к окну и опустил веки, глубоко делая вдох.
— Я не готов с ним встретиться. Я безумно хочу поговорить, но в то же время боюсь предстоящего разговора. Очень боюсь...
«Быть отвергнутым»
Парень этого не произнёс вслух, но в тишине салона эти слова были ясны отчётливо. Мариан поморщился, впиваясь ногтями в кожаное сидение.
— Сейчас мне кажется, что возможно было бы лучше, если он так и оставался мёртвым. Тогда бы я точно знал, что родители меня любили перед смертью, а не пребывать сейчас в неизвестности.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
По Раскаленному Лезвию
Teen FictionМожно ли стать хорошим, когда в твоей жизни нет нужного человека, который бы смог тебя понять? Возможно ли не продать душу дьяволу за шанс выбраться из тьмы и заполучить свободу, когда всю жизнь чувствовал неподъемные оковы? Нельзя. Савва отдал свою...
