По Раскаленному Лезвию

Глава 21: Савелий

Он ненавидел всё это. Ненавидел этот дом, свою семью, всю свою жизнь. Ему всё было ненавистно, даже посторонний смех и одна только мысль, что кто-то другой счастлив, а он – нет.

Приходя домой, убирать пустые бутылки и вытирать липкий пол, где пролили ещё два дня назад дешёвое вино, Савва думал покончить со всем этим каждый чёртов раз. Но его останавливала мысль: «а вдруг завтра что-то изменится?» и, слыша эту мысль в голове, он отпускал лезвие, так и не дотронувшись им до запястий. Слезы катились на холодный кафель и под шум бегущей воды Савва мог позволить оплакать свою никчёмную жизнь из тьмы которой он выбраться сам не мог.

Слушать пьяные разборки родителей и каждый раз вмешиваться, чтобы не случилось несчастного случая, при котором кто-то один обязательно навредил бы другому. Выслушивать весь вечер рыдания матери, что ей вся эта жизнь надоела, а затем успокаивать отца, чтобы тот перестал истереть и лёг спать. Вроде бы ничего такого, но...

Когда в доме наступала тишина и Савва наконец ложился спать с надеждой, что следующий день будет лучше, телефон начинал трещать, разрываясь от входящих звонков. Он снова поднимался с кровати и выходил из квартиры на лестничную площадку, где его уже ждали.

Если просто изобьют – это ещё считай повезло, а если в придачу отберут заработанные деньги это означало лишь одно – новая работа и новое убийство.

Он больше не выдерживал всего этого, куда бы он не устраивался на работу, не продержался и двух недель. Нервы сдавали, и он просто перегорал, срываясь на других. Проблемы с гневом у него стали замечаться с детства, поэтому отец ему ещё давно купил боксерскую грушу.

«Когда злишься, бей её и вымещай весь негатив на ней, а не на людях» – сказал он тогда. Прошло уже столько лет, а Савва до сих пор пользовался этим способом. Всё держит в себе, чтобы вечером прийти и поколотить висящую под потолком грушу. Точнее... приходил.

Всё шло своим чередом, и он научился ненавидеть так сильно, что был готов отнимать жизни простых людей уже без разбору. Наверное, поэтому у Пахаря не было к нему претензий, потому что Савва выполнял всё быстро и чисто, без вопросов.

«Что ты для нас сделала? Ты живёшь только для себя. Тебя не волнует ничья жизнь, только ты сама!» — кричал он на мать, когда пришло извещение с суда. У него хотели отнять дом – единственное, что у него было. Страдать из-за чужих ошибок ему уже просто осточертело, но выкрикивая эти слова, он даже не задумывался, что и сам такой. Его волновала только его собственная жизнь и больше ничья. Вернее сказать волновала до тех пор, пока по своей глупости не влюбился в того, кого должен был ненавидеть.