Увидев все это, мы на несколько секунд замерли и оба замолчали.
Егор я редко вспоминала о нем, но если это и случалось, то только с нежностью. Он был хорошим парнем. Придурком, скрывавшим свои истинные чувства и мысли за широкой улыбкой. Шутником, шутом и клоуном. Я так и не разобралась, весельчак он или угрюмый. Умный или глупый. Амбициозный или ленивый. Он тщательно скрывал свое истинное лицо. И даже за учебный год, который мы провели вместе, я так и не поняла, какой он на самом деле.К счастью,Егор, судя по словам Дани, сейчас находился в Лос-Анджелесе, так что я могла немного расслабиться. Мне не хотелось бы сегодня столкнуться со своим бывшим.
И все же в глазах Дани отражалась какая-то настойчивость, пока он пристально смотрел на меня. А я поймала себя на том, что сжимаю ноги и бедра, испытывая болезненное удовольствие от его пристального взгляда.
– Я хочу, если это понадобится, чтобы ты сказала Джозефине, что готова дать показания в суде против нее. Что я рассказал тебе, как она старательно отравляла наши отношения с отцом. Что, желая избавиться от меня, она подговорила отца отправить меня в школу-интернат в Виргинии, а затем заплатила одному из учителей, чтобы тот выставил меня жестоким и неуправляемым. После этого она отправила ко мне своего брата Дэрила, который бил меня всякий раз, стоило мне выказать недовольство. А когда меня исключили из школы, ее брат приехал вслед за мной сюда и продолжил свои воспитательные методы. И все это время Джо твердила, что я сам причиняю себе боль. И это продолжалось годами.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица и шеи, пока всматривалась в его лицо.
– Это правда? – судорожно сглотнув, выдавила я.
– А разве для тебя это имеет значение?
На протяжении многих лет я прокручивала в голове разговор, который подслушала возле библиотеки. И думала о человеке, с которым тогда разговаривал Даня и Дерил. Я тысячу раз вспоминала ту сцену, и до этого момента считала, что тогда именно Даня был хозяином положения. Сильным, уверенным противником.
И мне с трудом верилось, что такой парень, как он, мог стать жертвой жестокого обращения. Неужели это происходило в действительности? Было ли хоть что-то из сказанного им правдой?
– Никто не поверит, что ты мне все рассказал, – возразила я. – Мы никогда не были близки.