В КАПКАНЕ У ЗВЕРЯ

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5
Я забыла своё имя и фамилию  при прикосновении отвратного металла у виска. Жизнь пулей пронеслась перед глазами. Хотя какая жизнь? Да я-то и жить не начинала толком, так влачила существование. Мне двадцать лет, и большую часть из них я либо пахала, как ломовая лошадь, либо получала несправедливые пинки от судьбы, все время стараясь выжить среди человеческой алчности и зависти. Творившийся ужас в этом помещении был за гранью моего понимания. Функциональная часть мозга словно атрофирована, мыслительный процесс перемкнул, не желая придумать хоть одну, но рациональную идею выхода из насильственного плена. Действовало только одно, огромная жажда инстинкта выживания, потребность вдыхать воздуха полной грудью глубоко и с уверенностью в завтрашнем дне, смотреть в голубое яркое небо с палящим солнцем и кидать снежки брату в спину во время морозных зим, стоять под дождём среди листопада бархатной осени и наслаждаться первыми ростками весенних цветов. Именно сейчас, с пистолетом у виска я поняла, что хочу пройти долгий, счастливый жизненный путь со всеми его проблемами и привратностями. Однако в данный момент мне никто помочь не способен, я одна против всех, против самого дьявола, несущего за собой разруху и хаос. Тут два варианта, беспрекословно выполнить  приказ или всё же попытаться договориться, оттянуть время своей казни и жестокой расправы. Пугающих размеров член Омерова маятнином раскачивался перед лицом, зажмуриваю веки до чёрных точек в глазах, считаю до пяти, собираюсь с силами, впервые молю небеса о помощи и выдаю что-то типа писка:
—Я...я не умею...—говорить очень сложно, делаю маленькую передышку, — У меня не было мужчин н-никогда!— выливаю чистую правду. На минуту воцарилась тишина, никто не смел шевелиться, угрожающая обстановка накалена до предела,   горечь во рту оседает в горле неприятным осадком. Силюсь поднять голову наверх, но тщетно. —Я -- девственница! — зачем-то уточняю для главаря этих извергов. 
—Тем слаще будет ебать твои дырки!— рычит зверюга. —Ломать тебя изнутри, сносить твои барьеры, приоритеты один за другим, принесёт нам наибольшее удовольствие согласны,  ребята?!— до уха доходит одобрительные угукания. Меня бросило в пот, противная тошнота вновь подкатила к горлу, а вместе с ней изъеденное ожогами страха сердце. Неожиданно мужчина резко схватил моё лицо широкой лапищей за скулы, сдавливает челюсть, заставляет поднять на него расфокусированный взгляд. Гримаса перекошена гневом, глаза, как две развернувшиеся обсидиановые бездны, испепеляют, расщепляют на атомы, превращают в молекулу, сглатываю. "На что ты рассчитывала Екатерина?"Словно прочитав мои мысли, Омеров громко отчеканил:
— Моя сестра тоже была невинной, чистой, прозрачной, как бриллиант. В её глазах начинался рассвет, настолько она была святая. А сейчас Лилия в тяжёлом состоянии. Но отчего-то твоего гандона это не остановило. — Так с чего же ты решила, что меня сей факт тормознет, а?!—слезы потоком орошают щёки, мечтаю провалиться сквозь землю, стать пылью. Мне действительно жаль ту девочку, но мы ни в чём не виноваты. —Что-то мы много разговариваем! —сощурив цепкий взор, делает рывок,  одним движением срывает тонкую футболку, оставляя меня в одном лифчике, рефлекторно грудь закрываю руками.  Слышу мужские голоса, активизировавшись моментально. Омеров разглядывает, в этом взгляде пустота, отчаяние, миксованная ярость с агонией несут одну лишь боль и жажду отомщения. Следом раздаётся хруст ткани бюстгальтера, но на моменте варвар останавливается, трель мобильного спасает меня от дальнейшего позора, падения на самое дно, хотя куда ниже, представить сложно. Громила с битой в  руках подносит хозяину телефон, не разрывая зрительного контакта, продолжая сжимать в тисках  мои скулы, Омеров отвечает на входящий звонок:
—Да!—недовольно рявкает бездушная скотина. В чёрном омуте появляется искра надежды, необычный блеск, глаза становятся живыми. Но лицо по-прежнему стальное, — Скоро буду! — два слова, однако они приносят мне невероятное облегчение, это когда летишь с обрыва и понимаешь, что у тебя есть спасательный рюкзак с парашютом. Отключается. Замерев от услышанного, смотрит  на меня, медленно  изучает черты моего лица, вероятно, принял решение относительно моей участи. 
—Думаю, твой братец с большим неудовольствием просмотрит домашнее порно-видео с твоим участием в главной роли, Ка-те-ри-на. —каждый  слог имени разрезает, полосует  на тонкие ленты. Клешня Омерова освобождает от плена удушья гортани, надевает рваные джинсы на узкие бедра, бесконечно пронизывая убийственной темнотой. Отшатываясь от ублюдка, ногами ретируюсь спиной к стене, руки накрестом  закрываю полушария. — К сожалению, тут нет нужных приспособлений для камер, чтобы заснять тебя во всей красе, Морозова, но ничего, сейчас мы это исправим! —нагибается ко мне, тело, все время прибывающее в напряжение, одервенело, силы на грани истощения. Загребает меня ручищами в охапку и тащит к выходу. Мой спусковой крючок был запущен, начинаю отбиваться от ублюдка. Не обращая внимания на мои потуги, волочит за шкирку. 
—Отпустите меня! Отпусти нас, ублюдок!— начинаю истерить, привлекаю внимание посторонних, оказавшись в благоустроенных условиях. —Его подставили, нас подставили! Слышишь?!—задыхаюсь от гнева, от несправедливости. 
—Заткнись, сука! —встряхивает меня, словно тряпичную куклу. — Иначе пущу тебя в расход. —цедит хлестко. По лестнице наверх ноги сбиваются, падаю на колени, но меня упрямо куда-то тянут. На втором этаже одна из дверей распахивается, мужчина выкидывает меня на пол. За Омеровым створки автоматически закрываются. Оставшись наедине с грудой мышц, прихожу в ступор. Что этот гад задумал, стало понятно по дикому дыханию, раздутым ноздрям и исходившей чёрной энергии. Пытаюсь встать, ноги не слушаются, глазами ищу пути отхода. Монстр приближается, хватает мое тело, кидает на кровать. Отползаю к изголовью, но не успеваю сообразить, как оказываюсь совершенно голой, джинсы и нижнее бельё разорваны в клочья, прикрываю груди, я бьюсь в истерике. 
— Не смей меня трогать, скотина!—зубы отбивают чечетку от убивающей правды, я всё понимаю прекрасно. —Ты-монстр и насильник, такой же урод, как и все остальные!—изогнутые брови, говорят насколько ему всё равно. Мои глаза округляются, когда голая скала двинулась на меня. Господи, помоги! Если ты есть, помоги! — призываю в отчаянии. Хватает мои щиколотки, тянет на себя, раскрывает меня полностью. Оказываюсь под насильником. Нет! Нет! Нет!
—Прошу не нужно, пожалуйста! —беру другую тактику поведения. Но мои мольбы остаются не услышаны, огроменный, вздыбленный болт оказывается возле моего лона и ,не церемонясь более, резким толчком входит в меня, срывает девственную преграду,  внутри всё вспыхнуло огненным кольцом лавы. 
—О нет, нет!— кричу в бессилии, раскалённый плавленый металл пронзает всю нижнюю часть живота. Искры вылетают от боли. Рябь в глазах мельтешит, тошнит от ужаса. Омеров остановился на секунду, смотрит вниз, затем начинает двигаться, размашисто, жёстко. Вдруг накатила жуткая апатия, притихла, нет желания бороться. А зачем? Для чего? Он всё равно сделает то, что задумал. И никакой управы на него не будет. Нет смысла надеяться на что-то лучшее. Всё происходило, как в фильме кошмаров, только с одной разницей, сейчас это моя реальность. Его запах зашёл в ноздри, от этого стало только больнее,  его я не забуду никогда, буду вспоминать с отвращением. Солёные капли вытекают на постель безмолвно. Верзила нависает, отворачиваю голову к окну, в надежде, что экзекуция скоро будет закончена. Но Омерову и этого мало,  лапой берет моё лицо и заставляет встречаться с мрачным, черным демоническим взором.
—Улыбнись, тебя снимает камера!—  в оскале лицезреет, упивается превосходством. Не знаю сколько времени прошло, но он брал меня  утомительно долго, унизительно, беспощадно. И больше не встретил сопротивления, прожигал дыры, казнил вербально. Когда ужас закончился, мужчина слез с меня, оставил одну на  кровати с тяжёлыми мыслями. Жизнь превращается в истинный ад, как и  сказал ублюдок. Сквозь туман сознания доходит грубый металлический голос насильника: 
—Я буду трахать тебя столько, сколько захочу, пока мне не надоест, —приговаривает меня, вершит мою судьбу, не шевелюсь. —А потом выброшу своим людям, уж они с удовольствием займутся тобой, Морозова. Затем мы тебя убьем,  — как же просто и буднично звучат эти ледяные слова. —В твоих интересах, чтобы этого не произошло. У меня дела,— куда-то собирается, —К моему приходу помойся, жди в постели. Всё только начинается!!!