Уехали в Счастье

Кажется...

... Женщина закрыла за ними тяжелую деревянную дверь и прижалась к ней, пытаясь восстановить дыхание. Полумрак, рассеявшийся по всей комнате, обрёл необычный оттенок, принимая в свои объятия только что вошедших гостей. Бережно застеленные горничной шелковые простыни робко выглядывали из-под пледа, которым были ненадёжно спрятаны, и тут возвращались в укрытие, встречаясь взглядом с мужчиной. Луна, ныне пребывая в своем полном, целостном облике, прищурилась и, пытаясь сосредоточиться на окнах спальни, не верила своим глазам. Её удивление поддержали и хрустальные подсвечники, разместившиеся на небольшом столике, что стоял у окна: они ярко сверкнули, встречаясь с лунным сияниям, и тут же затерялись в темноте. Выполнены в том же смешении стилей, что и весь дом, светильники, разместившиеся по обе стороны от кровати, ухмыльнулись, будто давно предвкушая то, что будет происходить здесь через несколько мгновений.

Уверенные мужские шаги направлялись к женщине, все так же стоящей у двери. Она усмехнулась его смелому порыву и взялась за его плечи, образовывая расстояние между ними.

– Не спеши, – прошептала она.
– Не могу, Хюнкяр, – он сократил расстояние между ними.
– Беркер...

Тонкие занавески, кажется, моментально затряслись от услышанного. Все те, кто до сих пор сомневался в чёткости зрения, сейчас имели возможность проверить и слух. Да, это точно были эти двое...

Бер (ложа руки на талию Хюнкяр): Ты так привлекательна! Хюнкяр, – он приблизился к её губам.
Хю: Да... – он соединил их в поцелуе.
Бер (сквозь поцелуй): М-м-м...
Хю (отстраняясь): Да! – она начала целовать его в шею.
Бер (тяжело дыша): Хюн-кяр...
Хю: Нас могут услышать?
Бер: Нет... – он перенял на себя роль искусителя, касаясь губами её нежной кожи.
Хю (запрокидывая голову назад): Ах... Беркер...
Бер (отстраняясь от неё): Пойдём на кровать.

Не прекращая целовать каждый доступный участок кожи Хюнкяр, Беркер направился к кровати, крепко прижимая к себе женщину. Он повалил её на кровать и навис над ней, пытаясь заглянуть в глаза, постоянно сосредоточенные на расстёгнутых нескольких пуговицах рубашки мужчины. Г-н Шахин вернулся к сладким пыткам, заставляя её издавать еле слышные стоны. Г-жа Яман тем временем освобождала пуговицы его рубашки из плена тугой ткани, время от времени проводя кончиками пальцев по уже оголённым участкам.