Герой туманной долины

1.1.

ЧАСТЬ 1. 

Спустя годы он вернулся в Стамбул. Один, без матери, с пламенным приветом для дяди Хасана, – того самого, который поил его сладким чаем – и страстным желанием окинуть взором редко спокойный Босфор.

Он хотел взглянуть в эти воды и увидеть свои отражения: того мальчика, каким он был и того молодого мужчину, каким он стал. Он взглянул, но кроме полных усталости глаз, осунувшегося лица, сложенных на груди рук в попытке от этого мира отгородиться, больше ничего не рассмотрел.

Изменилось мало что: он был все так же напуган, пусть с этим страхом и смирился, все так же смущался от невзначай пойманных на себе заинтересованных взглядов, все ту же непослушную кудрявую копну позволял трепать Стамбульскому ветру.

Он был молод, но молодость не была для него подарком – за шестнадцать лет он повидал слишком много сломанных судеб, обладатели которых просто жили и стремились к вершине собственного пьедестала. Он был изнурен и тени под глазами становились синяками, веки утомленно опускались все чаще и все реже губы растягивались в улыбке.

Он был измучен, и мука обращалась отсутствием чувств, пустотой, к которой привыкнуть не мог так же, как привыкнуть не мог к наполняющей его боли чужих мечтаний.

Люди шли вперед – беснующийся поток на широкой шумной улице, а Шеннон стоял посреди них. Они топтали его ноги, толкали его в спешке, задевали плечами или клали руки на плечи, отталкиваясь от него, словно от бордюра, не зная, что он видит, что знает, чем, рано или поздно, все закончится для них.

Босфор его не ждал: все те дни, пока юноша был в Стамбуле, за обе щеки уплетая лепешки гёзлеме, с востока шел буйный ветер, взбивая волны и мешая корабликам двигаться по своему маршруту.

Дядя Хасан его не ждал: он умер и его место в кафе под апартаментами занял его повзрослевший и уже, почему-то, почти полностью полысевший сын.

Покой его не ждал: Стамбул не был готов принять Шеннона вновь, не был готов ответить его зову и торжественно сообщить, что страдания закончились, что видеть больше не придется и не придется кричать от разрывающей череп боли, обращавшейся красной дорожкой, сбегающей из носа.

Юноша долго собирался с мыслями, раз за разом открывая и закрывая вновь вкладку браузера с доступными рейсами, надеясь, что, если вернется туда, где все началось, это «все» внезапно прекратит его тревожить. Он долго собирался с мыслями, молясь, что черная дыра безысходности и страха любого прикосновения, в которую он проваливался, наконец-то схлопнется в ту минуту, когда его нога ступит на пышущую жаром землю Стамбула.