Колумбияна

sei il mio nemico/ты мой враг

Чимин протирает столы и вслушивается в голос диктора по радио, наслаждаясь солнечными лучами на своих руках.
Омега не спит уже несколько дней, плохо питается и думает, что заболел. Его больше ничего не радует, мысли о мечте и целях не мотивируют, от звона монет в банках голова болит. Чимину нужен свежий воздух, поэтому после работы он прогуляется по центральному парку и перекусит в традиционном ресторанчике.
Столик номер шесть, за которым сидят трое альф, издаёт трель звонка, и Пак понимает, что ждут его. Он расправляет плечи, прячет тряпку в карман фартука и с вялой улыбкой подходит к посетителям. Те его нагло оценивают, задерживая животные взгляды на бёдрах. Чимин успевает заметить усмешку на лице одного из них, но виду не подаёт, выполняет свои обязанности.

— Чем я могу помочь? - достаёт из-за уха ручку омега и изображает готовность записывать заказы в блокнот.

Альфа с щетиной и впалыми щеками поудобнее откидывается на стуле, чавкая.

— В нашем брауни дохлая муха. Она, как я понимаю, входит в заказ? - кивает головой на прозрачное блюдце мужчина, и Чимин растерянно щурится.

Не может быть. Омега недоверчиво оглядывает лица посетителей, лихорадочно думает, как быть, и, собравшись с духом, подступает к столу, наклоняясь над брауни, старательно высматривая насекомое. Чимин поздно разоблачает трёх гадких мужчин. Он получает сильный шлепок по заднице и подскакивает на месте, густо краснея. Только краснеет парень не из-за обиды или стыда, а от лютой злости и ненависти. Ему надоело чувствовать себя куском мяса, куклой, которую все хотят выебать.
Мерзкий хохот альф режет слух. Чимин таранит взглядом пол, стискивает челюсть до онемения и уже ощущает, как по жилам течёт не кровь, а лава. Он поднимает отчуждённые глаза и смотрит прямо на самодовольного мужчину, пытаясь оторвать язык, прилипший к небу. Столько гадостей хочется высказать, а ещё больше - сломать уроду нос, раскрасить его белую рубашку гранатовым цветом. Но не решается, потому что слаб, потому что, если начнёт войну, его уничтожат как физически, так и морально.

— Попка у тебя слаще всех здешних пирожных, крошка, - подмигивает оцепеневшему Чимину альфа и снова тянет лапы к бёдрам официанта.

Коснуться обтянутой брюками задницы не успевает. Нож, насквозь пронзивший его ладонь, вынуждает альфу в истошном крике завопить, рухнуть на колени и всполошить все заведение.
Чимин испуганно пятится назад, в страхе округляет глаза и смотрит по сторонам, понятия не имея, чем помочь и к кому обращаться. Откуда нож вообще взялся? Пак как будто испускает душу, он стоит статуей, глазеет на кровь, стекающую на белый кафель и морщится, на секунду представив боль, которую испытывает мужчина. Тот орет, требует вызвать скорую и смотрит трусливым взглядом на изуродованную ладонь.
Чимин на расспросы сотрудников лишь качает головой, не может ничего сказать и даже не дышит. Омега чуть ли не сползает по стенке вниз, однако ватные ноги удерживают его вес, хотя сил совсем не осталось.
Проморгавшись, брюнет поднимает рассеянный взгляд вперёд и с ужасом для себя понимает, что у двери стоит тот самый странный брутальный альфа с пепельными волосами и сильной аурой. Легкие омеги не функционируют, но парень все равно давится запахом гари, в уме решив, что природа с нутром альфы не ошиблась.
Намджун проезжал неподалёку от излюбленной его братом кондитерской и долго уговаривал себя не разворачиваться, не приезжать сюда, но тем не менее что-то внутри его подталкивало и, как выяснилось, не зря. Намджун чуть было себе конечности не сломал от злости и желания рвать, метать, уничтожать. Когда он увидел чужие руки на теле омеги, ему хотелось огнём плеваться, кромсать зубами плоть, мучать долго и медленно, упиваясь страданиями мужчин. Он бы так и поступил, испачкал бы всю кондитерскую кровью, только ангел с чёрными волосами не давал ему на это право. У Чимина не растут за спиной крылья, и нимба нет, но то, что этот ребёнок непорочный, Ким не сомневается.