Колумбияна

ho bisogno del tuo cuore/мне нужно твоё сердце

Утро для Юнги наступает, к его несчастью, очень рано. Он спал всего-то три часа, а теперь, потягиваясь на кровати, смотрит перед собой и думает, долго думает. То, что произошло вчера в бильярдной, его одновременно вынуждает опустошить желудок от того, насколько он омерзительный брат, и сжать веки, потому что крышесносные картинки в голове того, как Чонгук его целует, держит за бёдра и пальцами давит на колечко мышц, мысленно заставляет кончить. Юнги не знает, что ему делать, впервые боится себя и своих мыслей, ведь он уверен, что альфа сдержит своё слово - Мина не оставит в покое, а омега как будто бы не против. Даже не так: он в глубине души хочет этого, сам вчера подставлял себя, сам лез целоваться, царапал ногтями массивную шею Чона, терся о приличный в размерах стояк.

У блондина коллапс мыслей: он не хочет выходить за порог комнаты, потому что весь особняк пропитан запахом альфы, а стены бильярдной помнят ночную интрижку, и Юнги обещает себе туда больше никогда не спускаться.

Омега вздыхает, знает, что если не выйдет из комнаты Эн что-то заподозрит, начнёт доставать, потому, по привычке засыпать голым, омега идёт душ и смывает с себя оставшийся запах коньяка, напоследок глубоко вдыхая его, облизываясь, снова себя ненавидя, ведь тело помнит ласки, засосы оставленные Чоном горят, наливаясь кровью, хотят повторить произошедшее, но нельзя. Юнги в реальность ныряет головой и даёт себе пощечину. Он не предатель, не уведет у брата мужа.

— Доброе утро, - улыбается ему Эн за столом, сидя в красивом чёрном комбинезоне с золотистой вышивкой, — как спалось?

Блондин плюхается на стул, хватает поджаренный тост и просит прислугу принести ему лекарство от головной боли.

— Неплохо. А ты как? Все в порядке? - всматривается в черты лица брата, разглядев синяки под глазами.

Кажется, он плакал. Юнги с каждой секундой в этом убеждается, кое-как проглатывает противную тревогу в зобу, чувствует липкий страх и задыхается. Неужели Эн все знает? Неужели он все видел? Или ему доложили слуги? От таких опасений омега перестаёт жевать и смотрит в пол, ощущая, как горят щеки от стыда и ненависти к собственной сущности.

Эн отпивает кофе и кивает, вновь тепло улыбаясь младшему.

— Конечно, все в порядке. Только уснул я к часу, ворочался. Полнолуние, наверное, так действует, - брюнет не замечает растерянный вид Юнги, весело добавляет, — какие у нас планы на сегодня? Сходим в кино? Давно там не были.