Позволь всё исправить

4. Этот мир не заслуживает такого замечательного человека.

Казалось, что сердце парня вот-вот разорвётся. Бесчувственный Сонхун, которого все знали за непоколебимость в любой ситуации, сейчас сидел в своей комнате, держа в руках листок. Столько всего она ему не говорила, столько умалчивала, что сейчас ему стало даже страшно, что же было в её голове в те моменты, когда он заходил к ней. Ощущение, будто он снова пережил за секунду всё это время, а с ним и всю боль потери. Тяжёлое дыхание было настолько сбито, что изредка случались приступы нехватки воздуха, руки дрожали, да и в общем всё тело пробивала дрожь, словно лихорадочная. Сжимая челюсть, не может сдержать слёз, понимая, что опять он ведёт себя как слабак.

Мама всегда ему говорила, что слёзы — нормально. Но Пак не верил и никогда не показывал их, ведь мужики не плачут.

Идущий по тропе блондин поднимает взгляд и видит перед собой знакомого брюнета, в руке которого был пакет с двумя бутылками соджу. Два опустошённых взгляда пересеклись и Хун, чуть приподняв левую бровь, достал одну из бутылок и протянул младшему, грустно улыбнувшись. Рики вынул руки из карманов толстовки и принял алкоголь, указывая на рядом стоявшую беседку недалеко от детской площадки. Там они и решили выпить, прямо из горла, не стесняясь ничего и никого, ведь кругом было тихо и пусто. Третий час ночи — позднее время, но не для них, когда режим полностью сбит, а завтра у терапевта выходной. Нишимура пил чуть меньше, скорее отдаваясь мыслям, нежели напитку. Смотря на то, как старший увлечённо пил и сжимал горлышко, что, казалось, вот-вот треснет, никак не понимал, почему он так убивается из-за смерти не своей девушки. Неужели он всё-таки любил её? Но почему отрицает это даже после её смерти, когда уже нет смысла врать?
Когда одна бутылка была опустошена, а вторая наполовину полна, Сонхун посмотрел на японца и не понимал, почему он так хочет его ударить. Внутри всё горело то ли от выпитого алкоголя, то ли от негативных эмоций, но по лицу ничего прочесть было невозможно, словно блокировка на мимику.

— Ты ведь любил её?— спросил японец вполне трезвым голосом, поставив угощение рядом с собой, и прочитал по глазам то, что получит очередной отказ.

— Нет, но она была мне хорошим другом.

— Не ври хотя бы себе,— с упрёком произнёс, встав с места, при этом продолжая сверлить взглядом сидевшего брюнета,— ты думаешь, что это не видно? Не заметно? Думал, что я дурачок и не знаю, как ты с ней общался, пока меня не было рядом? Каждый знал о твоих чувствах к Джимин и...