Девочка война

34

POV Валя
Мне кажется, что от моего ответа опешила не только я, но и сам Кораблин. Знаете, он
даже голову наклонил на бок, как собака, которая не понимает, что от нее хотят. Забавное
зрелище.
Не парься, Погремушка, я сама в шоке!
— Тогда идем, машина уже прогрелась.
И мы вышли под летящий рваными хлопьями снег, плутая между лужами и островками
снежной каши, поджимая плечи под порывистым ветром, бьющим прямо в лицо. Да уж,
реальный Ад!
Мы подошли к здоровенному черному Мерседесу, и он приветственно моргнул нам
фарами, только вот на заднее сидение я сесть не успела, Кораблин одернул меня и фактически
приказным тоном выдал:
— Туда мелкого посадим, вперед прыгай.
Вот и черт меня дернул вообще согласиться с ним ехать! Идиотка стоеросовая. Теперь
сиди с ним рядом, терпи это все… Но спорить не стала, молча поджала губы, открыла салон,
уселась на кожаное сидение, отряхнула ноги и только тогда закрыла дверь. Кораблин, видя мои
манипуляции улыбнулся мне, подмигнул и завел мотор, расстёгивая куртку и вновь оголяя
свой идеальный пресс.
Господи, помогите! Куда смотреть? Но только бы не на него.
Но глаза упорно косились туда, куда не нужно, даже тогда, когда он включал мне и
Паше подогрев сидений и музыку в салоне, и тогда, когда мы тронулись и поехали, а потом и
весь маршрут следования до секции брата Паши. Где-то на половине пути Кораблин
развернулся корпусом к, сидящему позади него, Пашке и сказал что-то, но что именно я не
слышала. Я пялилась на него, на гладкую загорелую кожу, покрытую татуировками,
мускулистую грудь и пирсинг на ней, на его сильную руку, которой он облокотился на мое
кресло и никак не могла отвиснуть. Магия какая-то, не иначе.
Но только Кораблин на этом не остановился. Пока Паша пошел забирать из секции своего
брата, Егор вышел из машины, открыл багажник и довольно долго копошился в нем, пока
не выудил оттуда какую-то черную тряпочку, что на поверку оказалась стильной майкой-
алкоголичкой с розовым черепом, составленным из бабочек. Прелесть какая.
Оделся он, поглядите-ка! Лучше в куртке и дальше бы сидел. А теперь вот полюбуйтесь
на него, развалился довольный в тряпочке своей, что не скрывает почти ничего, ни бицепсы
его проработанные, ни все остальное, до чего дотягивается мой жадный взор.
Черт, так же и косоглазие себе заработать можно!
А еще я думала, что Егор заведет со мной какой-нибудь разговор, но он сидел,
барабанил пальцами левой руки оплетку руля и с кем-то переписывался, изредка растягивая
губы в задумчивой улыбке. Так и сидели, пока я с мясом не оторвала свой взгляд от него и не
отвернулась. А он? Да не знаю я, что там он. Фиолетово вообще!
И настроение портилось с невероятной скоростью. Вот уже и Паша вернулся с братом,
заведя мужской разговор про секцию карате и преимуществах этого вида единоборств. А
Кораблин с энтузиазмом подключился к этой беседе, рассказывая, что раньше сам занимался
тайским боксом, но недолго. Я с ужасом поняла, что жадно прислушиваюсь к их разговору,
пытаясь урвать крупицы из биографии расписного мажора. Ну все, ребята, пристрелите
меня, я на дне!
А потом мы подъехали к старенькой панельной многоэтажке, в которой семья Дворецких
после переезда из Ростова на Дону я снимала квартиру. Паша с братом попрощались с нами, желая
добраться без проблем и увещевая быть осторожными на скользких дорогах. КОРАБЛИН только
кивал и скалился, а потом парни пожали руки и через минуту мы остались одни в тишине
салона автомобиля, нарушаемой только шумом улицы, да тихой музыкой, льющейся из
динамиков.
— Домой? — тихо спросил парень.
— Угу, — только и смогла выдавить я из себя.
И машина плавно тронулась, а потом не спеша покатилась по мокрым улицам столицы,
объединяя так некстати в своем теплом нутре двух совершенно чужих друг другу людей. И
почему-то так на сердце стало тяжело и стыло. Наверное, так на меня влияет это промозглая
московская осень или пресловутый авитаминоз.
Ни слова. А сердце только все бьется быстрее и быстрее, срываясь то на нетерпеливый
бег, то замирая, от непонятного беспокойства. Не могу находиться с ним так близко, вот
просто не могу. Наверное, у меня на него аллергия. Ведь так же бывает, скажите?
— Будешь кофе? — и живот от его тихого, урчащего голоса свело судорогой.
— Нет, — выдаю я испуганно, но потом все же добавляю, — не люблю кофе, лучше чай.
Боже, ну вот что я творю?
А уже через десять минут мы подъехали к какому-то заведению, и улыбающаяся
красивая темноволосая девушка вынесла нам два белых стакана с пробковой манжетой и
небольшой кулечек. Кораблин так от души разулыбался, что я вдруг почувствовала себя
неуютно, словно занимаю чье-то насиженное место и от этого тяжело дышать. Что это? Я не
знаю. Но скажу одно — мне не нравилось, что он так смотрел на эту девушку, будто бы она
много значит для него и это невероятно мне претило.
— Привет, сладкий, — обратилась она к Егору и потрепала его по щеке, а мне в эту
минуту захотелось выйти из машины и со всей дури хлопнуть дверью.
— Привет, Булочка, и спасибо за оперативность, — а затем он отправил ей воздушный
поцелуй, а девушка помахала ему рукой и, кутаясь в плюшевый палантин, упорхнула внутрь
заведения.
В салоне вновь воцарилась звенящая тишина, долбящая по мозгам не хуже отбойного
молотка. А потом одна лишь фраза и мир снова для меня перевернулся на привычные
координаты:
— Это моя старшая сестра Маруся. Она помешана на выпечке с детства, поэтому мы все
зовем ее Булочкой. Это ее кофейня. А это твой гранатовый пунш. Вкусный, попробуй, — и
протянул мне стаканчик, а я приняла и наши пальцы соприкоснулись, опрокидывая меня
одним махом в непонятное оцепенение.
Секундный контакт наших глаз, его теплая улыбка и мой слишком быстро отведенный
взгляд. Ну, а дальше долгая дорога домой, под тихие звуки музыки и бурлящего мегаполиса.
А потом закончился самый вкусный в моей жизни пунш и показался мой дом. Приехали, и
на душе стало как-то тоскливо. Не хочется выходить, там холодно и сыро, а здесь тепло и
слишком хорошо пахнет свежестью и бергамотом.
— Спасибо, что подвез, Егор, — кивнула я, почему-то боясь поднять на него глаза.
— Пожалуйста, — и переключил машину на нейтральную.
— Мне пора.
— Конечно, — и краем глаза я увидела, как он кивает.
— Что по нашей работе? — все-таки набралась храбрости спросить я, поглядывая везде,
но только не на него. Иначе глаз не оторвать…
— До конца следующей недели все будет готово.
Вот как? Что-ж.
— Ладно, — киваю я.
— Ладно, — в тон мне отвечает он и я все-таки сдаюсь и поднимаю на него свои глаза,
тут же попадая в его стальной плен и расставаясь со всем запасом воздуха, что был в легких.
А он только и делает, что сидит себе в пол оборота, облокотившись одной рукой на
дверцу и прижимая к губам средний и указательный пальцы, а другой медленно поглаживает
оплетку руля. И смотрит на меня так пристально, что мне вмиг становится страшно.
— Я пойду, — выдыхаю я слишком тихо.
— Иди, Валя, — и тут же звучит характерный щелчок, открывающий двери, и я тут же
дергаю за ручку, но она не поддается. Еще попытка и еще, но эффект все тот же
— Не открывается, — говорю я и вопросительно на него смотрю.
— Не открывается?
— Нет, — и не выдерживая его взгляда, отворачиваюсь.
— Дай-ка проверить, — произносит он и его тело приближается ко мне.
Слишком близко. Слишком, черт возьми!
Боже, мое сердце сейчас грудную клетку проломит и убежит в невиданные дали. Что же
ты делаешь, сердце? Успокойся, умоляю! Но оно мне не внемлет. Дальше только больше. И
вот уже дыхание рвется, а внутри все кипит от его близости, запаха и взгляда, что незримо
прожигает насквозь.
— Да, и правда, не открывается, — согласно кивает Егор и подается ко мне еще
ближе.
А потом еще.
И еще…
Мгновение и я встречаю его взгляд. Он шарит по моему лицу, а потом замирает на губах
и по позвоночнику прокатывается волна адского предвкушения. Теперь к его аромату
добавился еще и запах кофе, и я не знаю, чего мне хочется больше, бежать отсюда со всех
ног или остаться здесь навсегда.
Но он не оставляет мне выбора и почти прижимается к моим губам. Простое
прикосновение, один воздух на двоих, аромат кофе и граната и фейерверк салютов в животе.
Слишком остро, чтобы пережить все это с открытыми глазами, пусть они побудут немножко
закрытыми. Вот так!
Секунда на острие, а потом он все-таки прикусывает и оттягивает мою нижнюю губу, а
потом зализывает место укуса, и я в панике осознаю, что захлебываюсь эмоциями. Их
слишком много. Все в этой машине и с этим парнем слишком!
Я слишком много себе позволила и ему!
Боже!
И в ту же минуту, будто кто-то реально услышал мою молитву. Тишину салона разорвал
истошный вопль моего телефона. Вздрогнула и поспешно отстранилась, тут же выискивая
орущий гаджет в недрах своей сумки.