Девочка война

37

POV Валя
Я трясущейся рукой подтянула к себе папку и уставилась на оформленный титульный
лист. Заглянула дальше и дальше: план работы, введение, таблицы, графики, диаграммы и
наконец-то библиография. Все четко, ясно и, по существу. Готовая работа, даже придраться,
по моему мнению, не к чему. Но только вот мы ее должны были делать вместе, доводить до
этого готового вида тоже вместе, а не вот так, когда один человек все идеально подбил и
кинул мне на стол, мол «на, полюбуйся, я все сделал, лишь бы глаза мои больше тебя не
видели»…
Но зачем он тогда вел себя так в машине? Господи! Зачем так смотрел на меня, зачем
наклонялся и целовал? Зачем нужно было делать это со мной, а сейчас вести себя таким
образом? Я что для него подопытная мышь? Лучше бы я так и оставалась в неведении,
обманывая себя тем, что ненавижу его, чем вот так сразу, с головой окунулась в его
сумасшедшую энергетику, в его запах, в его близость. в него.
Ведь я, где-то глубоко в душе, надеялась, что еще будет у нас встреча, что мы сделаем
это чертову аналитическую справку вместе, соберем мою и его работу воедино, обсудим
нюансы, сделаем работу над ошибками. А теперь ничего этого не будет, вообще ничего не
будет, никогда. Умом я понимала, что, между нами, пропасть и нам ее никогда не перейти,
но как добровольно отказаться от возможности хотя бы немного побыть рядом с ним, я не
знала.
Все. Точка.
Как же я ненавижу этот знак препинания!
И в душе после этой субботы поселилась дикая обида и злоба, иррациональная, знаю, но
все же. Теперь я в институт ходила как на праздник, хотя каждый день, видя Кораблина на
занятиях, в душе раз за разом что-то умирало, корчась от боли и тоски. Но я только еще выше
задирала нос по ветру и делала вид, что мне все нипочем. Идеальная прическа, короткие
юбчонки или брючки в облипочку и стальной взгляд неприступной скалы. Я справлюсь! От
этого же еще никто не умирал. Ведь правда?
Работу еще раз перепроверила и убедившись, что она идеальна, в понедельник сдала
Игорю
Константиновичу, хоть до положенного срока сдачи еще и оставалось почти полторы
недели.
— Хорошо, очень хорошо, ребятки. Вот видишь, Карнаухова какой замечательный
тандем получился между тобой и Кораблином, — все нахваливал нас преподаватель, а у меня в
голове звучал дьявольский смех.
Да уж, «замечательный» не то слово! Изумительный, грандиозный, best of the best…
Ну а первого декабря мы с Кораблином получили высший бал за проделанную работу. А я
еще раз подумала о том, что за фасадом поверхностного, разрисованного мажора, скрывается
глубокая, сильная, а главное, очень умная личность. Вздохнула и немигающим взглядом
уставилась в исписанную тетрадь.
Вот же гадский день! Надо пометить его в календаре черным цветом. Почему? Потому
что именно сегодня я подловила себя на том, что не просто по уши влюбилась в Кораблина, а еще и восхищаюсь им за личностные качества.
Все, друзья, приплыли!
Про сны мои вообще рассказывать вам мне страшно. Да, это случалось почти каждую
ночь. До мурашек, ребята, до спертого дыхания, до тока на кончиках пальцев, до эйфории,
которую, казалось бы, можно было потрогать руками — вот такими были эти сны. Там были
мы… вместе…
Вот такие дела.
Ну а дальше жизнь закрутила меня в подготовке к моему дню рождения, который
должен был наступить уже в будущий понедельник шестого декабря. Мама с папой с ума как
будто посходили, все твердили, что двадцать один год исполняется раз в жизни и нужно
пренепременно отметить его как следует. Я же только фыркала и флегматично выдавала:
— Так же, собственно, как и двадцать два и двадцать три.
— Валя, перестань! — причитала мать, — Будет весело.
Весело… Х-м-м, ладно, пусть занимается, потому как мне самой веселиться не хотелось
от слова «совсем», знаете ли. Осенняя хандра и безответная любовь, которой я, в любом
случае, не оставила бы ни единого шанса, поглотили меня с головой. Я даже с друзьями
перестала видеться, Пашка что-то недовольно бурчал, Машка так вообще обрывала мне
телефон и закидывала сообщениями, пытаясь вытянуть меня хоть куда-то из дома, но
безуспешно. Даже Илья несколько раз набирал и приглашал по-дружески сходить в кино, но
я отказывалась. Если Полина хоть что-то чувствует по отношению к Иванову, то с моей
стороны будет в высшей степени свинством стимулировать ее ревность.
И она все-таки не выдержала и подошла ко мне в понедельник. Думала, хочет меня с
днем рождения поздравить, но ошиблась.
— Привет, Валя, — как-то нервно, заламывая руки начала Полина.
— Привет, — тепло улыбнулась я девушке.
— Слушай, это не мое дело. Но скажи, пожалуйста, вы еще встречаетесь с Ильей?
Губы мои сами собой растянулись в улыбке еще больше, а сердце затопила волна
щемящего сочувствия. Это как нужно любить человека, чтобы вот так, не страшась идти на
разведку боем. Молодец! Я бы так не смогла. Гордость бы не позволила.
— Нет, Поль, не встречаемся. Илья сказал, что любит другую давно и безнадёжно,
поэтому мы не можем быть вместе. Представляешь? -
— Так и сказал? — встрепенулась девушка.
— Ага, — покачала я головой, — правильно ты меня предупреждала тогда, а я тебя не
послушала.
И тут же глубоко вздохнула, печально хлопая глазами. Давай, подруга, соображай
быстрее.
— А кого любит не сказал? — со всей силы стиснув ремешок сумки, спросила девушка.
— Нет, сказал только, что с первого курса забыть ее пытается, но все никак не выходит.
Я сначала на тебя подумала, но потом что-то засомневалась, раз и ты в такие же сети
попала. Да, вот так. Но я не в обиде и желаю ему чтобы он встретил правильную девчонку,
которая отобьёт ему всю эту нелепую тягу к прошлому. Я так ему и сказала. Правильно
же? — и Полина тут же как китайский болванчик мне кивнула, ну а я и продолжила свое
нехитрое дело, — Ну вот! Он не плохой, просто хочет быть счастливым, как и все.
Девушка лишь опять бездумно кивнула мне и нахмурилась, очевидно, судорожно
соображая, что же ей дальше делать, а потом все-таки спросила:

— А он не сказал, почему не добивается эту свою любимую?
— Говорил, что пытался, не единожды, но потерпел неудачу. Видимо эта девушка
действительно его не любит, и он как настоящий мужчина решил не мозолить ей больше
глаза. Ну и правильно, считаю. Зачем тратить время на человека, который никогда не
сможет ответить тебе взаимностью. Ведь так? — и добившись очередного кивка,
продолжила, — Вот и пусть себе найдет другу. Переболит и забудет. Ладно, Поль, еще
увидимся, мне на занятие надо. Пока!
— Пока, Валя, — чересчур жалобно потянула Полина и понуро потопала вдоль
коридора в свою аудиторию.
Что-ж, мне тоже пора. Последней парой была нудная лекция, которую я слушала в пол-
уха, с улыбкой на устах перелистывая сообщения с поздравлениями на телефоне. А потом в
сердце привычно медленно, с оттяжкой вошла отравленная игла — от Егора ничего. Он,
наверное, даже и не знает, что у меня сегодня день рождения. Да куда там! Ему в высшей
степени плевать, что у меня сегодня день рождения!
Не выдержала и кинула быстрый взгляд за спину. Все, как и прежде, задумчивый взгляд
в никуда, неизменная черная водолазка, черные джинсы и такие же черные броги. Никаких
ярких пятен. Совсем никаких…
Звонок резанул по нервам и заставил вздрогнуть, слишком поспешно выдирая меня из
моих невеселых мыслей. А потом и голос парня, что тут же открыл дверь нашей аудитории и
почти закричал:
— Валентина Карнаухова?
Я недоуменно посмотрела на него, а потом и на преподавателя, увидела согласный
кивок и тут же ответила, подняв руку:
— Я.
— Тогда принимайте поздравления, Валентина!
И внес с помощником в аудиторию самого огромного белого плюшевого медведя,
которого я когда-либо видела, а за ним и здоровенный букет белых роз.
Офигеть!!!