Ник.
Мой сосед.
Он всегда был самым лучшим другом для меня.
Я абсолютно всё могла доверить ему, а он мне. Так я думала.
Так думала, когда проводила с ним практически всё своё время.
Так думала, когда перед сном мы махали друг другу на прощание...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Отец тащил меня домой, за всю дорогу не проронив ни слова. Я знал, что это не сулило ничего хорошего. Наоборот, это затишье означало одно: он был в ярости.
Я знал вспыльчивый характер отца. Знал, на что он способен в гневе. Но, как ни странно, мне не было страшно. Даже несмотря на то, что дома мы будем одни до завтра, потому что мама поехала навестить бабушку.
Это даже было к лучшему. Я знал, что он будет кричать, но в этот раз хотя бы мама не попытается встать на мою защиту и не попадёт под раздачу. Повезло, что не произошло ещё вчера утром.
Тем утром он снова кричал. Был снова зол на меня. А я на себя, потому что не мог найти в себе силы быть счастливым или хотя бы притвориться таким. Притвориться «нормальным сопляком», как он сказал однажды.
На это раз всё было из-за сна.
Мне снилось, что я тону.
Бесконечно долго.
Глотаю воду, ощущая привкус соли на языке. В кожу вонзается холод тысячи игл, лёгкие больно жжёт, а я не могу ничего с этим сделать. Но в какой-то момент оказываюсь на берегу и вижу в середине реки в том же самом месте, где был до этого, своего старшего брата — Джеймса. Теперь тонет он.
Тонет снова и снова. Пока вовсе не скрывается из виду.
Я кричу. Мама рыдает. А отец раз за разом ныряет в то место, где в последний раз была видна тёмная макушка брата.
Он пропадает подолгу, из-за чего порой кажется, что пойдёт вслед за Джеймсом, но папа выныривает вновь, хватая ртом воздух, а затем снова уходит под воду.
Долго.
Так долго он ныряет.
Так долго надо мной плачет мама, прижимая к груди, отчего я ещё чётче слышу её отчаяние.
