Брак с любимым в высшем обществе

Глава 44.

 Мэн Тин был наполовину прав, думать о чем-то другом было слишком пустой тратой времени, ему нужно было сосредоточиться.

Руки Янь Суо оставили мягкие волосы Мэн Тин и спустились вниз по шее, его одежда разорвалась, затем его поцелуи скользнули внутрь, оставляя легкие следы, как клеймо, след их взаимной любви друг к другу.

Тело Мэн Тин было необычайно чувствительным, необычайно юным, и он не скрывал своей реакции, он позвал тихим голосом, как маленький котенок, которого балуют, щекоча сердце.

"Янь Суо, Янь Суо ......"

Мэн Тин не совсем понимал, что он пытается сделать, взывая к нему, но он просто хотел взывать к нему, одно предложение за другим, как будто хотел выгравировать это имя в его душе. Он подумал, что, должно быть, это потому, что имя Янь Суо было таким хорошим, что он так поступил.

"Ну, я на .......".

Он ответил на мягкий зов Мэн Тин, его глаза слегка покраснели, но он уступал терпению, это был не первый раз, когда они были так близки, он не должен быть таким нетерпеливым, но этой ночью, как и предыдущими, его самоконтроль снова был на грани срыва.

Мышцы на руках и груди Янь Суо слегка напряглись, и он на мгновение остановился, пытаясь привести свои чувства в порядок, не желая делать то, о чем потом пожалеет.

Но на этот раз рука Мэн Тин снова обхватила его, он чувствовал терпение Янь Суй, все более твердое терпение, и он поцеловал его в губы, робко и твердо, говоря то, что у него на уме.

"Не сдерживайся, мне это тоже нравится".

Как Мэн Тин мог не заметить, что Янь Суй не каждый раз развлекается, он был рад этой его заботливости, но сегодня он хотел побаловать и его. Так же, как Янь Суй не хотел, чтобы ему было больно, он был бы рад видеть Янь Суя счастливым.

Узел в горле Янь Суй перекатывался вверх-вниз от его слов, на лбу выступил пот, когда он встретил взгляд Мэн Тин, и его рассудок, который только-только собрался обратно, мгновенно разрушился.

Терпеливая прелюдия продолжалась, и после того, как он убедился, что Мэн Тин готов, Янь Суо больше не сдерживал себя, да и не мог.

Шепоты и вздохи сплелись в песню, и даже свет в комнате стал неоднозначным.

Двухметровая кровать была превращена в беспорядок двумя мужчинами, и поле битвы продолжалось от комнаты до ванной, в общем, это была бессонная и дерьмовая ночь, одна битва за другой, и было довольно страшно, когда мужчина, которого так сильно подавляли, вырывался наружу.