Дети Кораблина

Раскаяние

ВАЛЯ

Всю ночь плохо сплю, несмотря на вколотые медсестрой успокоительные. Впервые
ночую без детей, и ужасно переживаю за них.
Вспомнит ли Егор, что в восемь они должны быть в саду?
С другой стороны, он сказал, что с ними Кристи — нянечка из детского сада. Уж она-то
не должна подвести.
Утро начинается плохо. В половине десятого, едва ли двери больницы открываются для
посетителей, ко мне врывается… Павел Викторович. Папаша Веника растерян,
дезориентирован, но зол, очень зол на всю эту ситуацию, и на меня в частности.
Но, увидев меня в марлевой повязке, под капельницами и приборами, он немного
притормаживает свой гнев.
— Как ты, Валь?!
— Лучше всех. — мрачно произношу я.
Даже не пошевелишься и не отвернешься из-за всех этих проводов. У меня, как
выяснилось еще вчера, страх того, что игла от капельницы может сместиться или выпасть из
вены, а это очень неприятно.
— Валь, вы обалдели что ли оба?! Как это вообще могло произойти?
— Не собираюсь оправдываться, за действия вашего сына я не в ответе.
— Валь, но это не только вина Вениамина! Ты тоже хороша!
— Уходите, Павел Викторович. Вот теперь я точно развожусь с вашим сыном.
— Не делай глупостей! — предупреждающе кашляет проректор. У нас договор!
— К черту ваш договор! Вчера Веник поднял руку на меня, завтра нападет на моих
детей… К черту его и вас! Уходите.
— Квартиру тогда нам вернешь! — злится разъяренный мужчина.
— Забирайте! Ключи пока не у меня, но вышлю их с курьером, как только выпишут из
больницы.
Павел Викторович хмуро набычившись пожирает меня взглядом.
— Думаешь, Кораблин тебя не кинет, когда наиграется?! Думаешь, что нужна ветреному
мажору?! Да еще и с двойным довеском?!
— Какая вам разница, что я думаю?
— Я тебе устрою веселую жизнь в университете! — скрипит зубами от злости
мужчина, — Полетишь у меня с четвертого курса кубарем! Будешь знать, как…
В палату входит процедурная сестра. Павел Викторович мигом умолкает, будто и не
произносил все эти гадости и угрозы.
— У нас процедуры, — с улыбкой произносит медработница, — время посещения
вышло.
— Валя! — неожиданно дружелюбно произносит свекр, — Ты все же подумай! Мы с
горяча можем многое друг другу наговорить, но всегда знай, что ты — часть нашей семьи, и
мы всегда рады…
— Избить меня до полусмерти, — мрачно прерываю свекра. — Всего доброго.

                              ***

— Опишите произошедший вчера инцидент. — юрист, привезенный Егором
профессионально улыбается мне, подсовывая лист бумаги, прикрепленный к планшету, и
дорогую ручку.
Руки мои трясутся, и лежа писать плохо получается.
— Давайте я сам напишу, — не теряется юрист. — Только расскажите мне в
подробностях, что произошло вчера днем?
Егор ходит вокруг нас, нервно нарезая круги. Какой-то он дерганный сегодня, будто
не выспавшийся и злой. Неужели дети плохо спали? Обычно они у меня в этом плане
беспроблемные, но на новом месте и без мамы, могли закатить «хороший» концерт.
Начинаю рассказывать. Из-за сотрясения голова никак не хочет «варить», и мне
приходится зависать по долгу, в том числе и на Шипа.
У того кулаки уже белые от напряжения. Чего он их сжимает? Хочет Венику еще
навалять после моего рассказа? Иногда матерится сквозь зубы.
— Простите, я плохо соображаю. — конфузюсь перед юристом.
— Все в порядке, — ободряюще произносит законник. — Я бы на вашем месте вообще
ничего произнести не смог, а вот вы — молодец! Мы уже почти закончили. Покараем вашего
обидчика, чтобы на других руки не распускал больше.
— Его что посадят за это? — мне немного не по себе.
— А тебе что, его жалко? — вдруг возбухает на меня Егор.
Обалдело перевожу взгляд на мажора. Это что сейчас было? Он приревновал меня к
Венику? Серьезно? Да быть такого не может. У меня снова кроме деловых, больше и нет
других отношений с мужчинами.
— Ну, мне бы не хотелось, чтобы он получил реальный срок за это. — тихо поясняю
я. — Все же Веник не убийца, не грабитель…
— Просто бьет беззащитных девушек, — иронично хмыкает Егор, но вот в его злых
глазах этой самой иронии читается совсем мало.
— Ваше заявление и освидетельствование увечий поможет вам при разводе лишить
гражданина Алешина родительских прав на детей. А за побои внутри семьи привлечь его
будет тяжело. Но если надо, сделаем! — подмигивает мне юрист.
— Нет, развода и лишения будет достаточно. — быстро проговариваю я.
Юрист записывает все мои показания, объясняет, где поставить дату и подпись.
Обещает дать ход делу в ближайшее время, и уезжает, по его словам, прямиком в полицию, а
затем, в суд.
Мы с Егором остаемся наедине.
— Расскажи мне о детях, Егора! — прошу я мажора, потому что дико переживаю за
двойняшек.
— Да все в порядке. Утром нянька накормила их, одела, и я отвез всю компанию в
садик. — Егору наконец надоедает нарезать круги по палате.
Он опускается на стул рядом со мной.
— Ты мне лучше вот что скажи, Валь, — Егор пристально смотрит на меня тяжёлым
взглядом исподлобья: — ты что-то испытываешь к Венику?