Благословение небожителей

5.213. Своевременный дар выведет из безвыходного положения. 1ч

В сознании принца вдруг сверкнул проблеск истины, он положил Инь Юя на пол, а сам поднялся.

— Канга… Он унёс его проклятую кангу!

Если бы эта штука была бесполезна, Цзюнь У, конечно, не тронул бы её. Но раз Владыка намеренно забрал напившуюся крови Инь Юя проклятую кангу, возможно… она не просто высосала его кровь, но и запечатала его душу!

Подумав об этом, Се Лянь оставил избитого Цюань Ичжэня и помчался во внутренние покои. Но Цзюнь У здесь уже не было, и тогда принц развернулся и выбежал прочь из дворца.

Главная улица пустовала, будто заброшенная. Только у ворот сильнейших божеств, где всегда шумели посетители, теперь стояло множество охранников с бесстрастными лицами, они не обращали на принца никакого внимания. Се Лянь ответил им тем же и бросился бегом к дворцу Шэньу.

Как и думал принц, Цзюнь У вернулся к себе во дворец и теперь восседал на троне, всё ещё глядя на ту самую кангу. До Се Ляня сразу же донёсся странный шорох, а подняв голову, он увидел духа нерождённого, ползающего по разукрашенному потолку подобно холоднокровной живности. От такой картины любого обдавало морозом по коже.

Даже подобная тварь заполучила возможность попасть во дворец Шэньу. Интересно, что бы почувствовали те небесные чиновники, которые несколько сотен лет не удостаивались чести переступить порог этого дворца, несмотря на все старания?

Се Лянь сразу кинулся к Цзюнь У, который спросил:

— Что тебе нужно?

Се Лянь без лишних слов нанёс удар и попытался отобрать кангу, но, разумеется, Цзюнь У не позволил ему достичь желаемого. Все попытки принца оказались тщетны, и он в гневе выкрикнул:

— Зачем тебе эта штука? Инь Юй не представляет для тебя угрозы, перед тобой он вовсе беспомощен, зачем ты говорил ему всё это? И для чего оставил эту кангу?!

— Разве это не возымело действия? – возразил Цзюнь У. – Посмотри, как ты разозлился из-за этой канги, выходит, она прекрасно сыграла свою роль.

Он походил на взрослого, который положил фрукты на стол, где собственный ребёнок их не достанет, и с улыбкой наблюдал, как сынишка, которому хочется отведать фруктов, поднимается на носочки и тянется к тарелке, но никак не достаёт, и потому злится, бесится и громко плачет. А «родителю» это только доставляет радость. Се Лянь едва не сходил с ума от злости: