Третий ключ

Страница 40

Ему бы в разведке работать. На вопросы отвечает исключительно вопросами, тайны врагу не выдает.
– Видишь, в каком она состоянии? – спросил Михаил.
– Напилась. – Петр снова кивнул. – А я Люську предупреждал, что не нужно ей вино наливать. По ней же видно, что пить не умеет. Да только Люську с Лысым хрен переубедишь, а этой, – он кивнул на Аглаю, – только пробку дай понюхать. Теперь баба Маня ей устроит, – в голосе парня послышалось сочувствие.
– Ну, так ты бы мне показал, где ее дом.
– Зачем?
Ох, где ж взять терпения?! Михаил сделал глубокий вдох, сказал:
– Затем, чтобы я знал, куда ее отвести.
– А, ясно! – непонятно чему обрадовался Петр. – Так тут недалеко, иди прямо по дороге, там метров через сто поворот направо, четыре дома отсчитаешь, и будет тебе Глашкин дом. Только ты, знаешь что, ты прямо в хату не прись, еще напугаешь бабу Маню спросонку.
– И что ж мне с ней теперь на скамеечке до утра сидеть? – Он представил себе эту замечательную перспективу и нахмурился.
– А нечего было не в свои дела лезть! – За разговором Михаил и не заметил, как к ним подошла Люся. – Если бы ты Лысому морду не разбил, он бы как-нибудь сам с Глашкой разобрался.
– Разобрался бы, – усмехнулся Михаил, – я даже знаю как.
– Знает он! Понаехали тут рыцари. – Люся зло притопнула ногой, пошатнулась на своих высоченных шпильках и едва не свалилась в траву. – Ладно, ты за бабку ее не переживай, я ее предупредила, что Глашка может у меня после клуба ночевать остаться, она эту малахольную до утра не хватится. Так что до рассвета скамеечка в вашем полном распоряжении, – добавила она ехидно и, провокационно покачивая бедрами, удалилась.
– Ну, удачи, – Петр смущенно улыбнулся и направился вслед за Люсей.
Зрители тоже разошлись, наверное, решили, что представление окончено, Михаил остался перед клубом в полном одиночестве. Это если не считать девушку Аглаю, никак не реагирующую на внешний мир...

* * *
Расходились в молчании, прощались как-то неловко, словно чужие. Глаша после обморока еще не оклемалась, большей частью молчала. Свирид тоже молчал, только все косился на нее да хмурился от каких-то своих мыслей. Люська, та в обиде убежала еще час назад, да так и не вернулась. Сандро ушел за ней, вроде как успокаивать, и тоже будто сквозь землю провалился. Степаныча за каким-то хреном позвали строители. Пытались было к Свириду пристать, да тот на них так зыркнул, что мигом передумали. Это ж надо, каким Мишка бывает лютым.
А самому Петру было обидно, что слова его вроде как и не воспринял всерьез никто, точно он не представитель закона, а так – шут гороховый, которого можно послушать и забыть. Ну и хрен с ними! Он от этого дела не откажется, он до сути докопается и всех-всех выведет на чистую воду. Вот у него и вещественное доказательство имеется, в телефончике хранится.
Терпения хватило лишь на то, чтобы не потянуться за мобильником прямо в салоне Свиридовой машины на глазах у Глашки. Впрочем, если бы и потянулся, так она вряд ли что-либо заметила бы, всю дорогу думала о чем-то своем и в его сторону ни разу даже не глянула. Все-таки права Люська: странная она какая-то, хоть и знаменитость...
Никогда раньше Петр не гнался за богатством и атрибутами красивой жизни. Жили они с Маринкой скромно, но ладно, другим не завидовали. Но вот сейчас он впервые пожалел, что телефончик у него самый простенький и разрешение у камеры хреновое, потому как вещественное доказательство в виде наспех сделанного снимка на крошечном экране было толком и не разглядеть. Пришлось искать по всей Антоновке Ваньку, своего старшенького, чтобы тот перекинул снимок из телефона в компьютер. Но, увы, толку от этих манипуляций никакого не вышло. То есть теперь при желании картинку можно было разглядеть, но не дало это Петру ровным счетом ничего, потому что Дама ни на кого не смотрела. Вот на каждом из старых снимков смотрела, а здесь нет! Стоит себе бандура железная с лицом равнодушным, сонным, пялится куда-то поверх людских голов. Как же обидно! Пускай идея была бредовой, но до чего ж все поначалу стройно складывалось. А теперь-то уж все, нужно искать другие зацепки.
Из райцентра позвонили ближе к вечеру. Старинный приятель, сотрудник криминалистического отдела, как только вытащили из графского пруда то, что осталось от Пугача, по старой дружбе за бутылку коньяка обещал держать в курсе – и выполнил. Петр отчет слушал молча, помнил, что приятель с характером, не любит, когда перебивают, но с каждым сказанным словом сохранять невозмутимость становилось все сложнее, потому что дело вырисовывалось крайне интересное. До того интересное, что Петр не поленился на ночь глядя смотаться в райцентр, чтобы своими глазами во всем убедиться.
В тот день ему везло: мало того что приятель подкинул такую информацию, за которую и ящик коньяка не жалко, так еще и обратно не пришлось трястись в последнем рейсовом автобусе. В городе по каким-то хозяйственным надобностям оказался председатель. Так что домой возвращались с ветерком на председательской «Волге». Только в Антоновку Петр не спешил, было у него еще одно дельце, которое не терпело отлагательств. Или, если уж быть до конца честным, дельце могло и потерпеть, но вот сам Петр терпеть отказывался.
Его высадили на развилке дорог, всего в километре от усадьбы. Часы показывали половину одиннадцатого вечера. Маринка непременно станет ругаться за то, что он себя не бережет и все силы отдает этой своей сволочной работе. Вот чтобы не ругалась, Петр и не стал ей звонить. Тут и дел-то на полчаса максимум, проверит кое-какие догадки по свежей памяти, и можно домой. Но один звонок Петр все-таки сделал.

Свирид трубку взял сразу, точно ждал звонка. А может, и ждал, при его-то зверином чутье. Выкладывать все козыри Петр не стал, но кое-что для затравки сообщил. Сказал, что с фотографией Дамы облом вышел, не смотрит она ни на кого, но это ровным счетом ничего не значит, потому что он, Петр, нашел кое-что поинтереснее. Сказал и, не прощаясь, отключил связь. Все, теперь можно заняться делом. Главное, чтобы ему повезло и дверь оказалась не заперта. Вещдок ему до зарезу нужно уже завтра доставить в лабораторию. А чтобы доставить завтра, сегодня придется проявить сноровку.
Ему снова повезло: во-первых, удалось пройти на территорию усадьбы незамеченным, во-вторых, заветная дверь оказалась не заперта, и, в-третьих, вещдок он нашел там, где и рассчитывал. От догадок, подозрений и дичайших предположений голова шла кругом, но с каждой секундой события прошлого хоть и оставались по-прежнему бессмысленными, но принимали все большую упорядоченность. Ему бы только немного времени, чтобы все обдумать, поиграть с кусочками головоломки, вспомнить, как оно было пятнадцать лет назад.
Петр увлекся и не заметил, что за спиной у него кто-то стоит, а когда почувствовал, было уже поздно: на затылок обрушилось что-то тяжелое, и окружающий мир перестал существовать...

***
Дневник графа Полонского
5 июля 1915 года