Академия стихий. Танец огня

Глава тринадцатая

Несмотря на то что мне предстояло танцевать на празднике Дня Всех Стихий, я как-то не удосужилась поинтересоваться, когда именно этот праздник состоится. Вернее, по словам Глуна, он должен был проходить «через две недели». А поскольку куратор сообщил мне об этом в воскресенье, я так на воскресенье и рассчитывала.

А оказалось, торжество будет в субботу. Причем водники почтят свою великую богиню ранним утром, днем придет время для богини Земли, вечер посвятят богу Ветра, ну а нашему Ваулу отдана ночь.

Какой логикой руководствовались другие стихии, выбирая себе время суток, понятия не имею. А с огневиками все ясно, ведь именно в темноте раскрываются все грани огненной магии.

Обо всем этом я узнала от того же Глуна за два дня до торжества. Куратор таки изволил часть отведенного под медитацию времени потратить на введение меня в курс дела. Кроме прочего, он так же рассказал о том, как мне надлежало вести себя на церемонии.

По его словам, появиться в храме Огня я должна буду за час до начала торжества. Там, в сопровождении жрецов, надо мною совершат какие-то очистительные ритуальные процедуры и дадут специальную одежду. Лишь после этого можно будет спуститься в главный зал, к статуе Ваула и пришедшим на церемонию огневикам.

Ну а потом торжественно поприветствовать Огненного бога и под бой барабанов, наконец, исполнить этот самый танец Огня.

В общем, ничего особо сложного и страшного. И даже сообщение о том, что праздник пройдет на день раньше, чем я планировала, не расстраивало. Скорее, наоборот, потому что... черт, мне действительно хотелось станцевать для Ваула.

Вообще, с тех пор, как Шанарин больше не маячила перед глазами, ожидание предстоящего праздника больше не вызывало нервной, злой дрожи. Я приходила в зеркальный зал с улыбкой, а уходила с огромным желанием пуститься в пляс прямо в коридоре. И это было так волшебно, так удивительно! В такие моменты не беспокоил даже тот факт, что после церемонии рыжее чудовище выйдет на тропу войны.

А Каст, кстати, данное сестре слово держал, но не без хитрости. Он вел себя так, чтобы у одной иномирянки и мысли о предстоящем «кирдыке» не возникло. Чтобы даже тени подозрения не закралось. Пижон абсолютно ничем не выдавал своих намерений.

Но я, разумеется, не обольщалась. Впрочем, и готовиться к войне не спешила — просто отложила эту проблему на потом. А когда наступило утро Дня Всех Стихий, и вовсе не до того стало. Причем не только потому, что наступил день, которого я так ждала, просто утро выдалось презабавнейшим.